Кемаль Дервиш: Кто должен отдать власть мировому правительству

Финансовый кризис 2008 года спровоцировал глобальную дискуссию о роли государства. В Соединенных Штатах ключевая тема предстоящих президентских выборов – это дискуссия о степени госрегулирования рынков.

Впечатляющие показатели экономического роста Китая на протяжении последних трех десятилетий подарили миру экономически успешный пример того, что многие называют "государственным капитализмом". Экономический рост Бразилии также оказался возможен благодаря госрегулированию.

Каким должно быть государство, и что должно входить в компетенцию правительств – от ответов на эти вопросы зависит и судьба еврозоны. Многие критики европейской модели, особенно здесь, в США, связывают кризис евро с избыточной ролью государства в Евросоюзе. Хотя скандинавские страны преуспевают, несмотря на высокие государственные расходы. Во Франции новое левоцентристское правительство сталкивается с проблемой реализации своего обещания укрепить социальную солидарность, одновременно существенно сократив бюджетный дефицит.

Наряду с главными экономическими спорами о роли государства, жители многих стран глубоко разочарованы политикой и растущей дистанцией между гражданами и правительством (особенно национальным правительством). Во многих странах уровень участия в национальных выборах падает, а новые партии и движения, такие как Пиратская партия в Германии и Движение пяти звезд в Италии, отражают сильное недовольство существующим государственным управлением.

В США рейтинг одобрения конгресса составляет рекордно низкие 14%. Мой коллега Брюс Катц из Института Брукингса, считает, что единственно правильное решение - усиление государственного управления на местном уровне: укрепление властей штатов и городов при тесном сотрудничестве чиновников с частным сектором и гражданскими организациями.

Но у этого подхода есть и оборотная сторона. Достаточно вспомнить Испанию, где слишком большая фискальная децентрализация и высокая роль региональных органов власти привели к ослаблению государственных финансов.

Важной проблемой этой глобальной дискуссии является то, что, несмотря на реалии XXI века, мир по-прежнему управляется по старинке, национальными правительствами. Чтобы четче представлять то, о чем мы ведем речь, необходимо рассмотреть четыре уровня управления и определить наиболее подходящее распределение на них государственно-политических функций.

Во-первых, многие управленческие функции, ‑ в том числе поддержка местной инфраструктуры, зонирование земель, содействие промышленному производству, подготовка кадров, регулирование дорожного движения и защита окружающей среды – могут в значительной степени определяться на местном или муниципальном уровне. И отражать пожелания местного электората.

Конечно, оборона и внешняя политика по-прежнему будут находится в компетенции второмго уровня – национального государства. Большинство национальных государств поддерживают национальные валюты, и поэтому должны проводить финансовую и экономическую политику поддержки валютного союза. Как резко напомнил нам кризис еврозоны, децентрализация не может распространяться слишком далеко в бюджетной сфере, чтобы не поставить под угрозу выживание общей валюты.

Американская система управляема, потому что американские штаты в значительной степени ограничены поддержкой сбалансированных бюджетов, в то время как федеральное правительство отвечает за большую часть фискальной политики. Кроме того, банковское регулирование и страхование вкладов централизованы в США, - как это и должно быть в валютном союзе. Еврозона, наконец, признала, что это оптимальный способ управления.

Таким образом, управление на уровне национального государства остается очень важным, и оно тесно связано с монетарным суверенитетом. Основная проблема сегодня в Европе состоит в том, - захотят ли члены еврозоны двигаться к чему-то похожему на федеральное национальное государство. Пока они не сделают это, трудно понять, как сможет выжить единая валюта.

Существует и третий, региональный или континентальный уровень управления, который наиболее продвинулся в Европейском Союзе (и проходит испытания в странах Латинской Америки, Африки и Азии). Этот опыт может быть очень полезным. Таможенные союзы, зоны свободной торговли или единого рынка, как в Европе, обеспечили большую мобильность товаров и услуг, которая способна принести пользу всем странам. Безграничная шенгенская зона в Европе является еще одним примером регионального наднационального управления. Некоторые проблемы инфраструктуры можно эффективно решить лишь на континентальном уровне.

Наконец, есть глобальный уровень. Распространение инфекционных заболеваний, глобальная торговля и финансы, изменение климата, нераспространение ядерного оружия, борьба с терроризмом и кибер-безопасность – это лишь некоторые вопросы, которые требуют широкого международного сотрудничества и глобального управления.

В сегодняшнем взаимозависимом мире дискуссии о роли государственной политики, размере и функциях правительства, а также законность принятия государственных решений должны проводиться с более четким фокусом на четыре уровня управления. Уровни часто будут пересекаться (например, в сфере развития инфраструктуры и чистой энергетики).

Как сказал Паскаль Лами, директор ВТО, речь идет не только о том, что "местное" нужно вывести на уровень "глобального". Но и местное управление должно вписаться в глобальный и региональный контекст. Только так можно примирить демократию и глобализацию. И это, возможно, одна из основных задач предстоящего десятилетия.

Кемаль Дервиш, экс-вице-президент Всемирного банка, директор программы глобальной экономики и развития в Институте Брукингса, Вашингтон

©Project Syndicate, 2012

Источник