Великая европейская депрессия. Геополитика дисбалансов

Великий экономический историк Чарльз П. Киндлбергер однажды заметил, что Великая депрессия была настолько глубокой и затянувшейся по причине "британской неспособности и американского нежелания" стабилизировать систему. Среди невыполненных великими державами функций есть несколько таких, о которых европейским лидерам следовало бы напомнить сегодня. Киндлбергер выделил их неспособность "поддерживать рынок сбыта непринятых товаров" - то есть сохранять свои внутренние рынки открытыми для импорта из охваченных кризисом экономик.

Конечно, история не повторяется - по крайней мере, не в прямом смысле. Европейские страны-кредиторы сегодня не подвергались испытанию ничем наподобие американского тарифного закона Смута-Хоули, который нанес ущерб мировой торговле в 1930 году. Германия, Нидерланды, Австрия и Финляндия по-прежнему привержены единому рынку Европейского союза для товаров и услуг (хотя их национальные регуляторы препятствуют потокам капитала внутри Европы).

Тем не менее, нельзя не заметить сходство с 30-ми годами ХХ века. Во времена Великой депрессии Соединенные Штаты и Франция накапливали золото настолько быстро, насколько в Веймарской республике рос уровень безработицы. Североевропейские страны сегодня увеличивают рекордные излишки текущих счетов, в то время как некоторые южноевропейские страны столкнулись с безработицей на уровне Веймара. Для Италии, четвертой по величине экономики Европы, нынешний спад на поверку оказывается глубже, чем спад 80-летней давности. Между тем, огромная экономия и потенциальный спрос на потребительские товары и средства производства остаются заблокированными по соседству.

Как это произошло? Как отметил Кемаль Дервиш (экс-вице-президент Всемирного банка, - Ред.), накопленный профицит текущего счета скандинавских стран - Нидерландов, Австрии, Швейцарии, Германии - сегодня составляет около $500 млрд. Это уменьшает до карликовости баланс Китая на пике своего меркантилизма середины 2000-х годов, когда G-7 (в том числе Германия) регулярно ругали китайцев за поддержание глобальных дисбалансов.

Тем не менее, поразительно то, что ныне меняющая баланс еврозона и текущие счета многих стран имеют тенденцию стремиться к уравновешиванию (а Ирландия недавно перешла от дефицита к небольшому профициту). Единственным исключением является Германия, чье внешнее положение укрепилось за последний год с ростом профицита с 6,2% до 7% от ВВП. Тем более это примечательно в контексте европейской рецессии и замедления внутренней экономики.

Действительно, в прошлом году ВВП Германии вырос на 0,9% и, по прогнозам, замедлится в этом году до 0,6%. Замедление роста, уменьшение государственного долга и долга частных лиц, а также сверхнизкие процентные ставки привели бы к поддержке совокупного спроса. Вместо этого - искаженное представление о том, что конкурентоспособность на самом деле вынуждает (или, наоборот, сбивает с этого пути) политиков рассматривать большие внешние профициты с положительной стороны, невзирая на последствия за рубежом.

Вторым исключением является Франция. За последний год состояние внешнего дефицита Франции ухудшилось еще больше - от 2,4% до 3,5% от ВВП. В настоящее время Франция сталкивается с нулевым или отрицательным ростом в 2013 году и, похоже, достигла точки, в которой должна отказаться от курса на конкурентоспособность. В противном случае она рискует столкнуться в будущем с еще большими проблемами.

К сожалению, это также напоминает о 1930-х годах. Перефразируя Киндлбергера, французская неспособность и немецкое нежелание применительно к стабилизации системы способствуют еще большему углублению европейского кризиса.

В этом плане дебаты в Брюсселе о "правильных" суммах экономии идут ошибочным путем. Таким же образом стратегия южноевропейских лидеров, обвиняющих канцлера Германии Ангелу Меркель в увеличении налогов, выглядит все более бесполезной. Германия невиновна в том, что Италии и Испании пришлось потуже затянуть свои бюджеты в прошлом году. Согласно результатам исследования Рэя Далио, любая страна со средней стоимостью займа, намного превышающей номинальный рост ВВП, не имеет другого выбора, кроме как прибегнуть к затягиванию поясов.

Например, в ноябре 2011 года процентные ставки по итальянским суверенным облигациям были на уровне около 8%, даже когда правительство столкнулось с необходимостью рефинансирования на общую сумму около 30% ВВП в следующем году. Поскольку монетизация долга не была возможной, не оставалось другого выбора кроме как прибегнуть к мерам строгой экономии. И это независимо от того, что Меркель - или кто-либо другой - должен был сказать.

Это говорит о коллективной неспособности европейских лидеров разобраться с кризисом должным образом. Южноевропейские лидеры только зря потратили время и силы, упрашивая Меркель применять не столь жесткие финансовые меры по разрешению проблемы. Меркель и ее союзники вложили столько же политического капитала, чтобы устоять против такого давления. И Европейский совет стал театром для утомляющего повторения одного и того же старого шоу, поставленного в основном для внутренней аудитории. При этом мало внимания уделялось реальным возможностям. Но как только Италия вышла из политического тупика, а выборы в Германии закончились – необходимо было переписывать сценарий.

Южные страны, которые по-прежнему не хотят признавать очевидного, должны признать необходимость проведения реформ, повышающих конкурентоспособность. Германии и ее союзникам, в свою очередь, следует признать, что увеличивающийся внешний профицит наносит ущерб еврозоне и им самим. Настало время отдать часть своих огромных избыточных сбережений для обеспечения роста. Неспособность лидеров Франции, Италии и Испании рассмотреть этот вопрос тщательнее была очевидной недоработкой.

Без стимулирования экономического роста и реформ попытки Южной Европы по уменьшению долговой нагрузки могут привести к политически дестабилизирующей депрессии. Как когда-то удачно подметил Марк Твен: "История не повторяется. В лучшем случае, она иногда рифмуется". Что касается Европы - в ее случае поэзия может оказаться мрачной.

Федерико Фубини,

итальянский финансовый обозреватель,

автор книги Noi siamo la rivoluzione ("Мы – революция")

© Project Syndicate, 2013