Устарела ли независимость центральных банков

Мировой финансовый кризис поднял фундаментальные вопросы, касающиеся мандатов центральных банков. Последние несколько десятилетий центральные банки были сосредоточены на поддержании ценовой стабильности как единственной основной цели. Такой подход поддерживал доминирующее положение "таргетирования инфляции" как предпочитаемой основы монетарной политики и, в свою очередь, привел к операционной независимости центральных банков. Такая политика имела успех: порядок, установленный с помощью строгого и неукоснительного сосредоточения на единственной цели, позволил политикам контролировать – а затем и побороть – инфляцию.

Но вследствие такого узкого подхода они не обратили внимания на формирование пузырей активов и цен и не заметили появившейся в результате этого нестабильности банковского сектора. Это само по себе требует пересмотра общей эффективности инфляционного таргетирования. Кроме того, после начала финансового кризиса центральные банки все чаще были вынуждены отходить от таргетирования инфляции и принимать множество нетрадиционных мер монетарной политики в целях сокращения последствий кризиса и упрощения процесса восстановления экономики.

В то время как развитые страны пытаются избежать финансового краха, не допустить экономического спада, сократить уровень безработицы и восстановить экономический рост, центральные банки призваны заниматься проблемами, иногда одновременно, растущих дисбалансов. Это спровоцировало попытки радикального пересмотра целей центральных банков – и вызвало сомнения в целесообразности сохранения их независимости.

В частности, поведение центральных банков во время кризиса заставило сомневаться в том, действительно ли таргетирование инфляции является эффективной основой при наличии системных потрясений и, в более широком смысле, может ли оно быть стабильным в течение экономических циклов. В конце концов, политический режим, который выделяет для себя единственную цель во время кризиса, видимо, не имеет возможности справиться с неожиданными проблемами. Критики называют этот "кризисный синдром смирительной рубашки" основной проблемой целенаправленного инфляционного таргетирования.

В то время как можно привести теоретические аргументы для оправдания последних отклонений от политики, реальность такова, что в посткризисном мире цели центральных банков развитых стран больше не ограничены ценовой стабильностью. В Соединенных Штатах Федеральная резервная система, по сути, приняла на себя количественные задачи в области занятости, тогда как в других странах обсуждаются цели касательно номинального ВВП и прочие варианты. Финансовая стабильность, опять же, относится к обязанностям центрального банка, в том числе для более консервативного Европейского центрального банка.

Этот переход к многоцелевой политике неизбежно снизит независимость центрального банка. Некоторые аналитики в последнее время утверждают, что это происходит потому, что стремление к росту ВВП, созданию рабочих мест и финансовой стабильности, а также расстановка приоритетов при наличии альтернатив определенно требует политических решений, которые не должны приниматься невыборными чиновниками в одиночку. Кроме того, за счет падения процентных ставок до нуля текущая политика количественного смягчения (увеличения денежной массы путем покупки государственных ценных бумаг) имеет сильные, нередко регрессивные, эффекты дохода.

Но такие утверждения не учитывают одного важного момента. Несмотря на то, что многоцелевой подход действительно имеет тенденцию к увеличению политической значимости решений центральных банков, сосредоточение исключительно на ценовой стабильности также имеет важные распределительные последствия и оказывает влияние на политику. На самом деле, политизация – это вопрос масштаба, а не основных преобразований в проведении денежной политики.

Реальная причина, почему независимость центрального банка способствует созданию дефицита демократии в рамках режима многоцелевой денежной политики и почему она становится все более уязвимой, заключается в том, что два основных аргумента в ее пользу больше не применяются.
Первый аргумент в защиту независимости центрального банка заключается в том, что без нее политики могут использовать положительные краткосрочные эффекты экспансионистской монетарной политики во время выборов, не обращая внимания на ее долгосрочные инфляционные последствия. (Напротив, фискальная политика и политика в области валютных курсов редко подразумевают сопоставимые временные компромиссы, а, следовательно, их трудно использовать в политических целях). Но этот аргумент становится неуместным, потому что обеспечение стабильности больше не является единственной задачей денежной политики.

Второй аргумент в пользу институциональной независимости заключается в том, что центральные банки имеют очевидные сравнительные преимущества в решении кредитно-денежных проблем, а потому им можно доверить преследовать свои цели самостоятельно. Но это преимущество не распространяется на другие области политики. Учитывая, что центральные банки, вероятно, еще долго будут продолжать преследовать несколько целей, их независимость продолжит снижаться.

Для обеспечения положительного результата политики должны разработать полностью прозрачный механизм с четко определенными "правилами ведения боя". Строгая основа для разрешения (и в то же время ограничения) участия правительства в принятии решений центральным банком особенно важна в развивающихся странах, учитывая, что в большинстве из них независимость центрального банка способствовала не только подавлению инфляции, но и институциональному строительству.

Независимость центрального банка является своеобразной институциональной инновацией. Внешне неоспоримые теоретические модели лежат в основе парадигмы, которая изменилась существенным образом и которая, если ее сохранить, не может не вызвать серьезных политических проблем. Нравится или нет, но политики должны принять тот факт, что независимость центральных банков будет и дальше ослабевать, и они должны быть готовы справиться с последствиями.

Марио И. Блехер,
бывший управляющий Центробанка Аргентины,
экс-директор Центра исследований банковского дела при Банке Англии
© Project Syndicate, 2013