Когда генералов критикуют за "подготовку к прошлой войне", что это значит? Дело ведь не в том, что генералы собираются противостоять тем же самым системам вооружений на тех же самых полях сражений. Конечно, они во всем этом отлично разбираются. Ошибка, которую совершают генералы, относится к более тонкой материи. Генералы иногда слишком медленно приступают к разработке планов и арсеналов, подходящих для новых типов вооружения и полей боя. И что не менее важно, они иногда допускают, что психология общества и представления (нарратив), влияющие на его моральный дух, столь важный для достижения победы, будут такими же, как и в прошлой войне.

Все это верно и в отношении регуляторов, чья работа заключается в предотвращении финансовых кризисов. По тем же самым причинам они могут слишком медленно меняться в ответ на новые ситуации. И, как правило, они медленно адаптируются к меняющейся общественной психологии. Потребности в регулировании зависят от общественного восприятия предыдущего кризиса, а это восприятие (как Джордж Акерлоф и я доказываем в нашей книге "Spiritus Animalis: Как человеческая психология управляет экономикой и почему это важно для мирового капитализма") очень сильно зависит от изменчивых популярных представлений (нарратива).

Генералы иногда слишком медленно приступают к разработке планов и арсеналов. И они иногда допускают, что психология общества и представления будут такими же, как и в прошлой войне

В последних отчетах базельского Совета по финансовой стабильности (FSB) подчеркиваются однозначные улучшения в финансовом регулировании, укрепляющие стабильность в 24-х экономически наиболее крупных странах мира. В "Сводной таблице" FSB показан прогресс, достигнутый в 14 различных сферах регулирования. Например, Совет дает высокие оценки всем 24 странам за внедрение дополнительных требований к капиталу в соответствии с нормами Базель III.

Однако эта картина не вполне успокаивающая. Дополнительные требования к капиталу могут оказаться недостаточно высокими. Об этом говорится в важной работе Анат Адмати и Мартина Хеллвига "Новое платье банкиров". Кроме того, в дюжине других сфер регулирования, отмеченных в таблице FSB, достигнут гораздо менее существенный прогресс.

Возьмем, к примеру, регулирование фондов денежного рынка, которым, по данным FSB, после 2008 года занимались лишь несколько стран. Фонды денежного рынка являются альтернативой банкам: они хранят деньги клиентов, предлагая им чуть более высокие процентные ставки, однако без тех гарантий, которые защищают банковские вклады во многих странах. Как и в случае с банковскими депозитами, инвесторы могут забрать свои деньги в любой момент. Как и банки, эти фонды потенциально могут столкнуться с паникой вкладчиков, если вдруг большое число людей попытается одновременно снять свои деньги.

16 сентября 2008 года, спустя несколько дней после начала бегства вкладчиков из американского банка Washington Mutual и спустя день после объявления о банкротстве Lehman Brothers, крупный американский фонд денежных рынков Reserve Primary Fund, вложившийся в долги Lehman, столкнулся с серьезной проблемой. Сумма его активов была меньше суммы долга перед инвесторами, поэтому фонд оказался на грани кризиса. У публики начиналась паника, поэтому федеральное правительство, опасаясь начала масштабного бегства вкладчиков и из остальных фондов денежных рынков, предоставило гарантии по вкладам во всех подобных фондах сроком на один год, начиная с 19 сентября 2008 года.

Раздражение общества в 2008 году было таково, что его реакция на сравнительно незначительное событие обрела ошеломительные масштабы

Этот случай вызвал столь серьезное беспокойство, потребовавшее беспрецедентных государственных мер поддержки, из-за тех общественных представлений (нарратива), которые лежали в его основе. В реальности, Reserve Primary Fund потерял далеко не все. Он просто "упал ниже бакса", то есть не мог выплатить доллар на каждый вложенный доллар. Однако фонд все же был способен выплатить $0,97. Так почему же возник кризис? Банковские вкладчики регулярно теряют больше в тех случаях, когда неожиданная инфляция размывает реальную покупательную способность их сбережений (ведь гарантирован только номинальный размер вкладов). Однако общественный нарратив не обращает на это внимания. На протяжении многих десятилетий тема потери реальной стоимости вкладов из-за инфляции не была основной в представлениях американского общества, поскольку устойчивая ценовая стабильность заставила людей о ней забыть.

Но они не забыли о Великой депрессии 1930-х, хотя большинство живущих сегодня людей тогда еще не жили. В 2008 году постоянно и повсюду повторялись рассуждения (нарратив) о Великой депрессии, со всеми ее красочными картинами финансовой паники и разъяренных толп, собирающихся у дверей закрытых банков. При этом пользующиеся доверием власти снова и снова заявляли, что подобные события стали уделом истории и не могут произойти снова. Раздражение общества (негативный цайтгейст) в 2008 году было таково, что его реакция на сравнительно незначительное событие обрела ошеломительные масштабы.

Потребовалось, чтобы после кризиса прошло шесть лет, прежде чем американская Комиссия по ценным бумагам и биржам решила, наконец, уменьшить уязвимость фондов денежных рынков. В 2014 году был введен "плавающий коэффициент NAV" (то есть Net Asset Value – чистая стоимость активов). Это означает, что фонды денежных рынков больше не могут обещать выплату доллара на каждый номинальный доллар вклада. Они смогут выплачивать только сумму, соответствующую доле вкладчика. Это не гарантирует инвесторам фонда отсутствие убытков. Однако это весьма надежно позволяет предотвратить бегство вкладчиков, поскольку внезапное снятие денег одними инвесторами не повредит вкладам тех, кто решил не снимать деньги.

После 2008 года международное регулирование изменилось в лучшую сторону, однако подобные изменения просто не в состоянии заранее учесть все возможные изменения в нарративе, лежащем в основе "стадного поведения" общества. Регуляторы могли ввести "плавающий NAV" десятилетия назад. Но они этого не сделали, потому что не предвидели возможности нарратива, способного вызывать нестабильность в фондах денежных рынков. Нельзя было ожидать от органов регулирования способности предсказать внезапное общественное внимание к вновь выявленной угрозе бегства вкладчиков из небанковских финансовых компаний.

После 2008 года международное регулирование изменилось в лучшую сторону, однако подобные изменения не могут заранее учесть все возможные изменения в нарративе, лежащем в основе "стадного поведения" общества

До тех пор, пока наша экономическая система генерирует рост путем премирования инициативных игроков и инвесторов, мы будем сталкиваться с риском, когда негативные разговоры и истории могут внезапно, временно затмить эту позитивную инициативу. Регуляторы должны противостоять рискам, создаваемым структурами, которые по определению склонны к дестабилизации. Такими структурами были фонды денежных рынков. Однако срочные меры регулирования всегда оказываются конкретно привязанными к времени и контексту, потому что нарратив постоянно меняется. Отклик, который этот нарратив находит в обществе, может вновь раскрыть прорехи в нашей финансовой броне.

Роберт Шиллер – лауреат Нобелевской премии по экономике, профессор экономики в Йельском университете, соавтор – с Джорджем Акерлофом – книги "Фишинг для дyраков: Экономика манипуляций и обмана"

Copyright: Project Syndicate, 2016

Подписывайтесь на аккаунт ЛІГА.net в Twitter и Facebook: в одной ленте - все, что стоит знать о политике, экономике, бизнесе и финансах.

Хотите стать колумнистом LIGA.net - пишите нам на почту. Но сначала, пожалуйста, ознакомьтесь с нашими требованиями к колонкам.

Статьи, публикуемые в разделе "Мнения", отражают точку зрения автора и могут не совпадать с позицией редакции LIGA.net
Кризис в США