Мировую экономику ждет потерянное десятилетие
Для тех, кто пророчит глобальный подъем, показатели ВВП по третьему кварталу оказались неутешительны. Хотя США находятся на передовых позициях, некоторые из их достижений скоро могут оказаться утрачены, когда накопление складских запасов приведет к постепенному снижению прибыли. Несмотря на проблески надежды, годовой рост ВВП в еврозоне и Японии с трудом дотягивает до 1%. Наиболее же экономически мощные развивающиеся страны, все до одной, замедляют рост, а Россия практически топчется на месте.
Неудивительно, что в дебатах об экономической политике в моду вошло выражение "вековая стагнация", отражающее идею о том, что избыточные накопления хронически угнетают спрос. Экономист Роберт Гордон высказал также мысль, что в мире не хватает экономически продуктивных идей.
Но, прежде чем впасть в отчаяние, нам надо бы выполнить кое-какую работу. Скоординированные финансовые стимулы, которые спасли мир от экономического коллапса в 2009 году, исчезли слишком быстро – правительства переключили внимание на внутреннюю политику и приоритеты. По мере исчерпания внутриполитических возможностей меркли и экономические перспективы. Нужно вновь уделить внимание стимулам, подкрепив это глобальной координацией по срокам и согласованием стимулирующих мер.
Кризис был и остается глобальным. Данные по торговле говорят сами за себя: после ежегодного увеличения примерно на 7% в течение 10 лет до 2008 года, объем мировой торговли падал в 2009 году быстрее, чем глобальный ВВП (и быстрее, чем во времена Великой депрессии). Как только кратковременный, подпитываемый стимулами подъем прекратился, рост мировой торговли сразу же замедлился вновь, снизившись до 2% годовых за последние 18 месяцев. Основной причиной ухудшения перспектив экономического роста в последнее время стали плохие показатели по экспорту.
В конце 2008 года, когда масштаб надвигающейся экономической катастрофы был еще не очевиден, Оливье Бланшар, главный экономист Международного валютного фонда, смело призвал к глобальному финансовому стимулированию, заявив о том, что в эти "аномальные времена" обычные советы МВФ – сокращение финансовых расходов и уменьшение государственного долга – неприменимы. Он предостерег о том, что если международное сообщество не будет действовать заодно, мировая экономика может надолго попасть в порочный круг – дефляция, ловушки ликвидности и все более пессимистические ожидания.
К счастью, мировые лидеры прислушались и в апреле 2009 года на саммите "большой двадцатки" согласились выделить сумму в 5 триллионов долларов на финансовое стимулирование. США и Германия добавили в фонд стимулирования суммы, равные около 2% их ВВП. А китайские банки вложили огромные средства в экономику страны в виде кредитов, давая ей возможность удержать спрос на импорт, что было критически важно для восстановления мировой экономики.
Но все быстро улеглось, и верх взяли местнические интересы. Лечение было прекращено, прежде чем раны полностью затянулись.
Самая большая вина лежит на США и Германии, которые пренебрегли своей обязанностью стоять на страже общего блага, вытекающей из их статуса экономических гегемонов. Великобритания, с ее надуманным обоснованием финансовой экономии, выглядела немногим лучше. Финансовое стимулирование со стороны этих трех стран – наряду с более скромными вкладами со стороны Франции и Китая – могло бы помочь продолжению необходимого лечения.
Сейчас страны, по-видимому, считают, что меры в области кредитно-денежной политики – их единственная возможность. Но, в то время как финансовое стимулирование придает импульс экономическому росту внутри страны и за рубежом, способствуя взаимному усилению посредством всемирной торговли, - денежно-кредитная политика ориентирована главным образом на внутренние цели, и выгода одной страны в очень короткий срок может обернуться потерями для другой.
Америка по денежно-кредитным притязаниям находится "впереди планеты всей". По оценкам исследователей Синтии Ву и Фань Доры Ся, неограниченное приобретение активов ФРС США (так называемое количественное смягчение, или КС) привело к тому, что фактическая процентная ставка, определяемая экономической политикой, составила минус 1,6%. КС помогло американским экспортерам за счет ослабления доллара по отношению к другим валютам. Как только японцы устроили свое собственное КС, иена немедленно обесценилась. Это привело к удержанию высокого курса евро.
Слабейшая из "большой тройки" развитых экономик – еврозона – осталась, таким образом, с самой сильной валютой. В третьем квартале 2013 года рост экспорта Германии замедлился, а экспорт Франции упал. После "всплеска", случившегося ранее в этом году, экспорт Японии также уменьшился. Только экспорт США сохранил некоторую динамику, благодаря низкому курсу доллара.
В 1930-е годы, после падения золотого стандарта, мировые лидеры не могли договориться о согласованной рефляции мировой экономики. В своей книге Golden Fetters ("Золотые кандалы") экономист Барри Эйхенгрин доказывал, что отсутствие координации в действиях затянуло процесс восстановления мировой экономики. Такие задержки обходятся дорого и создают опасность усугубления патологии, что еще больше затягивает процесс выздоровления.
Сейчас, несмотря на неблагоприятные политические обстоятельства, Бланшар должен обратиться с еще более смелым воззванием. Времена до сих пор "аномальные", и "порочный круг" не разомкнут. Повторное глобальное финансовое стимулирование, нацеленное на государственные инвестиции в инфраструктуру и образование, стало бы тем самым уколом адреналина, который необходим для устойчивого выздоровления.
Дополнительные государственные инвестиции вдвойне полезны. Они могут вывести мир из ступора и предотвратить "вековую стагнацию". США, Германии, Великобритании, Франции и Китаю следует действовать сообща для придания экономике этого импульса. Иначе об устойчивом оздоровлении в глобальном масштабе останется только мечтать, и в этом случае 2014 год может закончиться, как и этот – на черепашьих скоростях.
Ашока Моди,
профессор международной экономической политики
в Школе общественных и международных отношений
имени Вудро Вильсона при Принстонском университете
Project Syndicate, 2013
