Набег на банки. Экономическая мифология времен Майдана

Одним из главных сюжетов нынешнего кризиса в Украине является поиск денег на "спасение экономики". В том, что эти деньги нужны и что без них "экономике" придет конец, никто не сомневается. И зря. Усомниться стоит.

Дело в том, что для экономики - процесса создания благ путем добровольного обмена и производства - все, о чем говорят в связи с темой "нет денег для спасения экономики" не имеет никакого значения. Точнее - все "показатели", "параметры", "агрегаты" вроде ВВП, суть не экономические явления, как, например, право собственности, деньги и т. п. Они не появились для потребностей людей, участвующих в добровольном сотрудничестве, а являются политическими явлениями - прежде всего, способом государственной отчетности и, если говорить о современном мире, одним из главных инструментов в деле оправдания расширения государства.

Действительно, что означает ВВП для действующих субъектов? Кому нужны некие усредненные (по разным и часто взаимопротиворечивым методикам) цены на некой произвольной территории на произвольном отрезке времени? Найдется ли в свободном обществе кто-то, кто согласится заплатить за такую информацию? Или возьмем "торговый баланс". Любой экономист знает, что в долгосрочной перспективе сальдо будет равно нулю. Не говоря уже о том, что данные о том, сколько всего ввозится и вывозится с некой произвольной территории, опять-таки, сами по себе никому не нужны. И так фактически по любому из "показателей", которым оперирует государственная пропаганда.

К сожалению, несмотря на то, что сами показатели, которыми оперирует государство, не являются в строгом смысле экономическими, последствия их применения непосредственно влияют на экономику. Например, бюджетный дефицит. Он означает не то, что государство не сможет потратить денег столько, сколько запланировало, а всего лишь то, что имеющимися у него средствами оно не в состоянии собрать сумму, которую оно считает нужной. Но это его не останавливает. В дополнение к имеющимся средствам, будут задействованы новые (как правило, займы), для финансирования бюджетного дефицита. То есть, бюджетный дефицит обещает нам изъятие средств из продуктивной экономики в дополнение к тем, которые уже были сделаны, чтобы наполнить "доходную" часть бюджета.

Другая типичная история. В борьбе за голоса некая партия обещает ввести минимальную заработную плату. Победив на выборах, она выполняет обещание. В итоге, развивается безработица, ибо цена труда, как и любая другая, определяется спросом и предложением, а не мнением парламента. Те, кто готов был работать по цене, ниже минимальной заработной платы, оказываются на улице (общество несет ущерб также и в виде сокращения предложения товаров и услуг). Следующее правительство начинает бороться с образовавшейся безработицей. Разумеется, оно не отменяет минимальную заработную плату, а, скажем, увеличивает пособия, вводит "программы" для обучения безработных и т. д. И все это, конечно, означает еще большую нагрузку на продуктивную экономику. То есть, государственное регулирование ведет к возникновению проблем, которые решаются новым государственным регулированием, создающим новые проблемы и так до бесконечности.

Это происходит и в тех случаях, когда государственное регулирование не так очевидно, как прямое законодательное регулирование цен (минимальная заработная плата и т.п.). Более того, в таких случаях часто возникают удивительные системы, в которых сами участники непосредственно заинтересованы в том, чтобы другие действовали не экономическим образом (то есть, в своих интересах), а в интересах самой системы и стоящего за ней государства. О "солидарной" пенсионной системе, работающей по принципу дедовщины все знают, приведу другой пример регулирования, которое держит в заложниках всю страну и решает свои проблемы новым регулированием, приводящим к новым потерям и т. д.

Такой пример - современная финансовая система, основанная на частичном резервировании. Частичное резервирование - это возможность банка использовать деньги, находящиеся на счетах до востребования для своих целей, как правило, для кредитования третьих лиц. Для тех, кто не интересуется предметом, поясню, что в качестве клиентов мы вступаем с банками в два основных вида сделок. Первый - это счет до востребования. Вы храните деньги, осуществляете оплату по сделкам и т. п. Это ваши деньги, вы не теряете право собственности на них, фактически, это те же деньги, что лежат у вас в кармане, только вместо кармана они находятся в банке. Такие счета называются "текущими", "расчетными" и т. п., и как, правило, они являются бессрочными (до востребования). Второй вид сделок - это кредит банку. Вы даете банку деньги на некий срок в обмен на прибыль, которая обычно имеет форму процента от суммы. В этом случае собственность на эти средства переходит к банку на срок сделки, вы теряете к ним доступ, пока не истечет срок (банки называют такие сделки "срочными вкладами" именно по той причине, что сделка заключается на некий отрезок времени).

Так вот, в случае "срочных вкладов" все нормально и честно. Частичное резервирование - это проблема первого вида сделок - вкладов до востребования. Почему "частичное" и почему "резервирование"? Эти слова означают, что из ваших расчетных счетов банк выдает в кредит некую часть, а остальную часть оставляет для обслуживания текущих потребностей клиентов. То есть, банк руководствуется тем соображением, что "все сразу не придут за своими деньгами" и направляет часть из них на кредиты, а часть ваших денег держит в "резерве", на тот случай, если они вам понадобятся. Частичным резервированием это называлось далеко не всегда, а точнее - только с 19 века. До этого почти 2000 лет истории банков это считалось воровством и, соответственно, наказывалось. Однако, с некоторого момента, когда государства вместо того, чтобы одалживать деньги у банкиров, решили создавать собственные банки и начали проводить политику национализации (правильнее было бы говорить приватизации) денег, частичное резервирование было узаконено рядом решений судов в Англии и США, а затем эта практика стала "законной, сегодня она считается единственно возможной и - внимание - имеет даже соответствующие "теории" в свою защиту.

Такая система делает нас всех ее заложниками и заставляет работать на ее интересы. Мы только что были свидетелями такой ситуации. Когда на Майдане случились известные события, народ потянулся снимать деньги со счетов (как правило, с тех самых счетов до востребования). Напомню, что это - их деньги. Но тут же начались призывы не делать этого, ибо "набег на банки" может "уронить" банковскую систему. То есть, оказывается, люди не могут забрать свои деньги из банка и должны иметь в виду интересы некой системы, которая может пострадать от этого. И это при том, что никакой альтернативы такой системе не существует. Но самое интересное здесь в том, что если бы набег на банки приобрел серьезный масштаб и поставил некоторые банки под угрозу банкротства, вмешался бы Нацбанк и залил бы пожар новой ликвидностью, попросту, напечатал бы еще денег. То есть, для решения проблемы, вызванной регулированием, государство прибегнуло бы к новому регулированию за наш с вами счет, ибо новые деньги - это фактически налог в пользу тех, у кого они окажутся раньше всех.

Итак, в этой истории собственно экономическим является только желание людей забрать свои деньги из банка. Причиной всех остальных трудностей, которые при этом возникают, является госрегулирование в виде привилегий и в виде деятельности Нацбанка по спасению тех банков, которые он посчитает нужным спасать.

Этот пример показателен еще потому, что очевидно, что в сугубо экономической ситуации, где не существует никаких привилегий, центробанков и денежной монополии государства, никакие набеги на банки не способны навредить "системе в целом". Разумеется, ничто не сможет помешать банкам использовать деньги со счетов до востребования для кредитования, вопрос лишь в ответственности за это. Если она определяется экономически, а не политически, то есть, равна ответственности, которую люди обычно возлагают на воров и на предприятия, не выполняющие обязательств, то банкиру проще и дешевле не увлекаться этой деятельностью. Обязанность "полного резервирования" на практике означает, что если при попытке воспользоваться счетом до востребования вам скажут "сейчас денег нет, обратитесь завтра", вы можете смело подавать иск о банкротстве банка.

В ситуации, определяемой экономикой, а не политикой, от массового набега на банки могут пострадать только недобросовестные банки, пренебрегающие правом собственности вкладчиков. Ну так, как говорится, туда им и дорога. Банки, поддерживающие полный резерв, или как сейчас модно выражаться, разделяющие инвестиционную и сберегательную функции, не обанкротятся даже в том случае, если лишатся всех счетов до востребования. Они понесут убытки, так как потеряют плату за ведение счета, проводку платежей и т. д., но не разорятся, и, что самое важное, система в целом никак не пострадает от этого, а только улучшится, избавившись от жуликов.

Простые выводы из вышеизложенного заключаются в следующем.

Государство всегда стремится представить последствия своей деятельности как "объективные" обстоятельства, которые оно преодолевает своими героическими решениями.

Подавляющее большинство "экономических проблем" являются проблемами госрегулирования. В рамках сугубо экономических отношений большинство из известных нам "проблем" просто не может возникнуть.

Ущерб наносит не только госрегулирование, но и то обстоятельство, что лекарством от его последствий всегда является другое регулирование. Часто в результате возникают системы (пенсионная система, финансовая система, основанная на частичном резервировании, медицинское страхование в случае развитых стран), в которых мы все являемся заложниками и вынуждены действовать, имея в виду сохранение системы.

В большинстве случаев то, что в обиходе обычно называется "экономикой", должно называться "политикой". Для того, чтобы понимать, что происходит, и принимать адекватные решения, мы должны правильно определять явления.

Обсудить на форуме

Владимир Золоторев, публицист