Альфа-Банк могут передать государству или продать, но россиян там не будет – Рожкова

Во второй части интервью LIGA.net первый заместитель главы Национального банка Катерина Рожкова рассказала о том, насколько готовы банки к работе в условиях возможного блекаута, нужно ли украинцам запасаться наличными, а также о курсе гривни, нежелательной эмиссии и возможных сценариях будущего Альфа-Банка.  

Также читайте в первой части интервью об изменениях в Нацбанке при новом руководителе, об устойчивости банковской системы и о переговорах с Международным валютным фондом.  

Сейчас актуальная проблема для бизнеса и банков, в частности, — перебои с электроэнергией. НБУ потребовал от банков подготовиться к возможному блекауту и отчитаться об этом. Насколько они готовы?

Требования НБУ к бесперебойной работе банковского сектора сформированы много лет назад и отражены в планах непрерывной деятельности банков. Это, в частности, наличие резервных центров обработки данных, элементов питания, каналов связи, пополнения и хранения наличных денег.

Если говорить о практическом выполнении этих требований, то сейчас мы с банками наработали объединенную сеть Power Banking. Что это? Каждый банк должен организовать непрерывную работу не менее 35% своих отделений в условиях длительного отсутствия электричества, обеспечив их необходимым оборудованием, каналами связи, персоналом, кассовой техникой, банкоматами, наличными деньгами и т.д.

Сейчас в сеть Power Banking уже входят около 1000 отделений системно важных и других банков, и их количество постоянно увеличивается.

Также банки должны информировать клиентов о расположении "дежурных" отделений по всем каналам: СМС, чаты, сайты, все что угодно, чтобы люди знали, куда обращаться в критической ситуации.

Банкоматная сеть должна работать в условиях "банкоматного роуминга" — с расширенными лимитами для карт всех банков. Также люди могут снять наличные в кассах супермаркетов, аптек, АЗС.

А запасов наличных хватит?

Наличных денег хватит 100%. Кстати, какого-либо ажиотажного спроса со стороны населения мы не наблюдаем. Хочу отдать должное нашим гражданам, они все понимают: может исчезать связь, ты можешь не рассчитаться картой, но это временные неудобства.

Нужен ли запас наличных денег? Я сказала бы неправду, если бы утверждала, что вообще не нужен. Действительно, не все магазины, аптеки имеют генераторы, и может быть ситуация, когда не работают терминалы.

Какой запас наличных денег нужен, исходя из вашего собственного опыта?

Лично мне раз в неделю нужно закупить продукты питания, и это, наверное, все.

Люди должны ориентироваться на свои потребности. Недельная потребность должна быть обеспечена на случай, если терминалы в магазинах, аптеках рядом не будут работать.

Кроме того, даже с точки зрения безопасности, если нет света, не работает сигнализация, не стоит много наличных денег держать дома.

Поговорим о состоянии валютного рынка. В последнее время траты из золотовалютных резервов уменьшаются, а сами резервы, напротив, увеличиваются и уже превысили довоенный уровень. Ситуация стабилизировалась и предпосылок для изменения официального курса нет?

Мы постоянно калибруем валютные ограничения. С одной стороны, усиливали их, чтобы обезопасить наши резервы, с другой, пытались дать какие-то альтернативные инструменты для населения, чтобы снизить давление на наличный рынок.

Это сработало: усиление ограничений, борьба с банкоматным туризмом и т.д. И в октябре мы продали из резервов $2 млрд, в ноябре — $1,6 млрд. В то время как летом было $4 млрд. При этом количество мигрантов и их расходы сохраняются примерно на том же уровне.

То есть мы убрали весь спекулятивный спрос. А за счет того, что мы предоставили населению инструменты, как уберечь гривню (возможность купить безналичную валюту и положить на депозит, альтернативный депозит с защитой от курсовых колебаний), давление на наличный рынок уменьшилось.

И разрыв между наличным и безналичным курсом сократился (не превышает 10%). Когда летом мы меняли официальный курс, это было прежде всего связано с большим разрывом между наличным и безналичным курсом.

Также тогда была другая ситуация с золотовалютными резервами: наши партнеры обещали финансовую помощь, но из-за бюрократических процедур она задерживалась. Мы тратили резервы, а пополнялись они не так ритмично.

Сейчас ситуация кардинально изменилась: с начала полномасштабной войны мы получили $28,5 млрд, что позволило вернуть резервы на довоенный уровень. И это дает нам больше уверенности и ресурса для воздействия на курсовую динамику.

Поэтому на сегодняшний день оснований пересматривать курс вообще нет.

А как насчет возвращения к плавающему курсу?

Все зависит от того, когда рынок будет способен сам себя сбалансировать.

С одной стороны, у нас постепенно растет экспорт, улучшается логистика, работает зерновой коридор. Это плюс. Также мы имеем объявленные и кое-где уже забюджетированные объемы международной помощи на следующий год. Они значительны.

Но есть несколько "но". Война продолжается. Неопределенность, связанная с войной, не стала меньше. Бюджет в следующем году — это также бюджет войны, и, возможно, придется увеличивать расходы.

Наши резервы сейчас являются одним из главных элементов обеспечения макроэкономической и финансовой стабильности. Мы должны их беречь, обеспечивая прежде всего первоочередные потребности.

Позиция управленческой команды — на сегодняшний день мы не видим достаточных экономических предпосылок для перехода на рыночное ценообразование.

В следующем году Минфин планирует покрывать дефицит бюджета без эмиссии Нацбанка. Если диалог с МВФ затянется и международной помощи будет не так много, как мы хотим, готов ли НБУ прибегнуть снова к этому инструменту?

Мы очень этого не хотим. И нам нравится, что Министерство финансов тоже этого не хочет. Поэтому не допускаем мнения, что что-то может не получиться. Мы вместе с правительством прилагаем все усилия, чтобы получить международную помощь в необходимых объемах.

Кроме того, у нас есть огромный потенциал привлечения на внутреннем рынке. Это наш план Б. Не монетарное финансирование, а именно активизация первичного внутреннего рынка.

Это понимаем мы, понимает Минфин. И наша задача, чтобы это поняли банки. Чтобы все банки — не только государственные — включились в процесс поддержки экономики не после победы, а уже сейчас.

Вот закончится война победой, у людей куча денег на счетах (это в том числе 400 млрд в депсертах), и они начинают это все тратить. Что тогда делать с инфляцией?

На сегодняшний день главными проинфляционными факторами являются война и ее последствия: потеря производственных мощностей, разрушение логистических цепочек, дефицит отдельных товаров, существенное сокращение экспорта, энергетический террор страны-агрессора и т.д. Потребительский спрос сейчас подавлен.

Мы ожидаем, что после победы влияние этих инфляционных факторов существенно уменьшится. Прежде всего произойдет рост спроса, который будет стимулировать развитие экономики и рост ВВП: спрос, направленный на возобновление и развитие бизнеса, на ипотеку и т.д.

Поэтому при росте экономики потребительский спрос вряд ли будет критически негативно влиять на инфляцию.

Вопрос об Альфа-Банке. Хочу процитировать отрывок из интервью главы НАПК господина Новикова: "Еще в марте НАПК назвало Михаила Фридмана кандидатом на введение санкций, но Нацбанк в лице заместителя главы выражал опасения, что это может привести к нестабильности банковской системы и нестабильности украинского Альфа-Банка". Не знаете ли вы, что это за заместитель главы НБУ был, и согласны ли вы, что в марте это могло навредить?

Я господина Новикова очень уважаю, но я не хотела бы комментировать его слова или как-нибудь их трактовать. Я могу рассказать о ситуации. С 25 февраля Альфа-Банк начал терять ликвидность. Даже до внесения его акционеров во все санкционные списки наш бизнес и наше население отреагировали и сказали нет войне и лицам, которые могут быть с ней связаны.

С точки зрения Нацбанка Альфа-Банк — системно важный банк, значительная часть банковской инфраструктуры. Для нас было важно, особенно в начале войны, когда все ожидали, что банковская система вообще прекратит работу, сохранить стабильную работу банков и не допустить паники. Нам это удалось.

То есть, в марте радикальные шаги были слишком рискованными? 

НБУ не является политическим органом, и наши решения по банкам основываются исключительно на Законе "О банках и банковской деятельности". После внесения акционеров Альфа-Банка в санкционные списки, мы приняли решение отстранить их от управления банком.

Кроме того, мы ужесточили надзор за этим банком. Есть прямое влияние на банк от санкций? Нет. Есть опосредованный — имиджевый, репутационный, потому что начавшиеся в первый день войны оттоки продолжаются с разной интенсивностью.

Ресурсная база Альфа-Банка сейчас составляет около 60 млрд грн. Денежные средства физических лиц гарантируются на 100% Фондом гарантирования вкладов. А это около 40 млрд грн — огромное бремя для бюджета.

Средства юридических лиц не гарантируются. Но потеря этих средств — это эффект домино в экономике, которая и так сильно пострадала.

Наша задача была, проанализировав возможные последствия для экономики, финансовой стабильности, выбрать наименее болезненный путь.

Нам для этого нужен какой-то инструментарий, потому что возможности существенно пополнить ликвидность из внешних источников пока в банке фактически отсутствуют.

Это, в частности, закон о выводе с рынка системно важного банка в условиях военного положения?

Да. Закон дает нам инструментарий, который мы при необходимости можем применить к любому системно важному банку, чтобы в случае реализации неблагоприятного сценария спасти и клиентов, и банк, и минимизировать потенциальные потери бюджета.

Но именно об Альфе вы говорите, что они теряют ликвидность и брать ее практически неоткуда. Можно ли сказать, что банк обречен? 

Я не буду делать прогнозы. Единственное, что могу сказать уверенно: мы будем действовать четко в рамках действующего законодательства.

А если банк устоит в нынешнем виде, то у нас останется один из крупнейших системных банков с собственниками россиянами?

Не останется. Во-первых, акционеры уже сегодня отстранены из-за санкций от возможности принимать решения и выполнять свои функции. Законом о защите финансовой системы запрещено гражданам страны-агрессора не только быть акционерами, а даже занимать какие-то руководящие должности в банках.

Следующий шаг — это требование продать банк, как только это станет возможным. То есть акционеры, находящиеся под санкциями, никогда не смогут вернуться к выполнению своей роли акционеров.

У нас в стране не останется ни банков, ни страховых компаний, где акционерами будут подсанкционные лица или граждане стран-агрессоров. Надеюсь, и в других секторах экономики будет так.