Как изменился НБУ при Пышном, стресс-тест для банков и будущее гривни — Катерина Рожкова

С 1 ноября первый заместитель главы НБУ Катерина Рожкова возглавила новую вертикаль — Финансовая стабильность. Это очередной виток в ее карьере в Национальном банке уже при четвертом главе, Андрее Пышном.

Нового главу Нацбанка Рожкова называет сильным лидером, с которым удастся укрепить НБУ и "вернуть утраченное".

Перед центральным банком действительно стоят большие вызовы — устойчивость финансового сектора во время войны, а сейчас и в условиях отсутствия электроэнергии, стабильность гривни и валютного рынка, переговоры с МВФ, активизация рынка ОВГЗ и прочее.

О главных вызовах, об изменениях в НБУ при новом руководителе, а также о судьбе многострадального Альфа-Банка Екатерина Рожкова рассказала в интервью LIGA.net.

Недавно Нацбанк возглавил новый глава, изменилась ли с ним работа учреждения?

Да, изменилась. Чтобы решения Нацбанка были максимально точными и правильными, очень важно, чтобы работала команда профессионалов, которые должны и могут высказывать свое независимое мнение. Должны работать действительно коллегиальные органы, тогда в ходе дискуссии рождается единственное на тот момент правильное решение.

Коллегиальность, независимость мнения и профессионализм несовместимы с автократизмом, они умирают.

Для меня идеальный набор — сильная профессиональная команда, коллегиальность, прозрачность в принятии решений, а также сильный и умный лидер со стратегическим видением цели.

Тогда команда усиливает лидера, а лидер — команду. Сегодня такое видение у лидера присутствует.

Надеюсь, сейчас нам удастся не только восстановить то, что мы потеряли за предыдущие годы, но и укрепить Национальный банк как институт.

Что касается автократии. Когда сменился глава НБУ, департамент коммуникаций возглавил человек, работавший в Ощадбанке с господином Пышным, департамент безопасности возглавил такой же человек, и юридический департамент, и недавно назначенный член Совета НБУ также работал в Ощадбанке во времена нового главы Нацбанка. Вас не пугает такая тенденция?

Мой подход никогда не менялся — на работу нужно брать профессиональных людей. Мы проводили собеседования, были другие кандидаты, и я могу вам четко сказать: мне все равно, где они работали.

Главное, что они профессиональные, они понимают, что нужно делать, они разделяют ценности, которые есть у НБУ. Меня бы пугало, если бы на работу брали непрофессионалов.

Также недавно вы возглавили новую вертикаль "Финансовая стабильность". Чем вы занимаетесь? Какие главные задачи?

Обеспечение финансовой устойчивости является одной из ключевых функций Национального банка. Она появилась в результате реформы финансового сектора в 2015 году.

В эту вертикаль, кроме Департамента финансовой стабильности, входят департаменты банковской методологии и методологии небанковского финансового сектора. С моей точки зрения, эта триада — идеальное сочетание.

Ее задача — анализировать состояние финансового рынка, существующие и потенциальные риски и предлагать механизмы, снижающие их негативное влияние.

С учетом длительного характера войны важна как способность банков к восстановлению капитала, так и перестройка банковских стратегий: от выживания до стратегии активной поддержки экономики в период войны и развития в период восстановления страны после победы.

В этом смысле банкам нужно догонять бизнес, адаптировавшийся к работе в военных условиях. На этом сосредоточим свои усилия.

Сейчас увеличилось количество банков с операционным убытком, неработающими кредитами, проблемами с капиталом. Как долго система может выживать и ждать окончания войны?

Система устойчивая, стресс-тест, который мы с банками сдаем уже десятый месяц, позволяет сказать, что работаем стабильно. Также видим, что нуждается в усовершенствовании.

Обеспечена непрерывность работы банковской системы — она не останавливалась ни на минуту после начала полномасштабного вторжения. Это доступ граждан к сбережениям, обслуживание экономики, бюджета.

Второе. Финансовая стойкость банков. Когда мы проводили предварительные оценки, то предполагали, что в результате войны банковская система потеряет не менее 20% работающего кредитного портфеля, что почти сопоставимо с регулятивным капиталом банков.

Учитывая энергетический террор страны-агрессора, потери бизнеса и, соответственно, банковской системы, могут быть еще больше. Но мы отсрочили на послевоенное время применение мер воздействия за потерю капитала.

Несмотря на то, что банки уже сформировали более 100 млрд грн резервов, по нашему мнению, это все еще недостаточный объем, не в полной мере отражающий уровень кредитного риска. Формируя резервы, банки фиксируют уже случившиеся потери, но потенциальные потери они не очень активно отражают, поэтому мы ожидаем, что формирование резервов продолжится.

Однако большинство банков, в частности системно важные, имеют достаточно эффективные бизнес-модели и даже в условиях войны генерируют положительный операционный результат, который частично компенсирует потери от кредитного риска.

Поэтому, несмотря на имеющиеся и потенциальные потери капитала, мы ожидаем, что после победы они смогут самостоятельно восстановить капитал за счет своей обычной деятельности (комиссионные доходы, возобновление кредитования).

А что будет в следующем году?

Для понимания реального положения дел в 2023 году мы проведем диагностику банков: оценку качества активов и стресс-тестирование, оценим жизнеспособность банковских бизнес-моделей.

После этого сможем предложить определенные решения и инструменты как по восстановлению капиталов, так и по работе с проблемными кредитами. Но уже сегодня можно сказать, что период восстановления банковского сектора будет длиться больше года.

Очевидно, что необходимы изменения в законодательстве, направленные на урегулирование вопроса капитала банков и расширение их возможностей по реструктуризации кредитов бизнеса и населения.

Также мы работаем с нашими международными партнерами над концепцией платформы для привлечения инвестиций на восстановление бизнеса, пострадавшего в результате войны. Если восстановится бизнес — восстановится экономика, восстановится способность бизнеса обслуживать банковские кредиты, а значит, восстановится и банковский капитал.

Мы сейчас видим потерю капитала банками с одной стороны, а с другой — высокий уровень ликвидности. На депозитных сертификатах уже около 400 млрд грн. Что с ними делать? Банки не очень-то хотят их куда-то вкладывать.

Чтобы понять, что делать, нужно определиться с причинами, почему так происходит.

Первый источник ликвидности — выплаты из бюджета. Наш бюджет сейчас — это бюджет войны. То есть деньги идут в основном на нужды обороны, социальные выплаты, медицину.

Откуда эти деньги? Берем 2022 год: $28,5 млрд — внешняя помощь партнеров, 385 млрд грн — эмиссия НБУ. Это средства, пришедшие в банковскую систему извне, не через перераспределение государственных финансов и не через канал заимствований на внутреннем рынке ОВГЗ.

Во-вторых, кредитование во время войны подавлено. Это понятно, потому что сократился спрос, кредитные риски существенно выросли, а риск-аппетиты банков снизились.

Кстати, рост ликвидности происходит не только за счет средств населения, но и за счет средств юрлиц. Объемы производства упали, инвестиции не осуществляются, у предприятий остаются свободные средства, потребность в дополнительных оборотных средствах сократилась.

Спрос отдельных отраслей (агросектор, предприятия критической инфраструктуры) удовлетворяется в основном за счет госпрограмм или поддержки международных партнеров.

Возобновление кредитования возможно только при восстановлении экономики, росте спроса и снижении уровня кредитных рисков. Это все зависит от ситуации с безопасностью.

Поэтому, с одной стороны, есть беспрецедентный приток внешней ликвидности в систему, с другой — существенное сужение направлений размещения этих средств. Так что поведение банков понятно.

Но нас не устраивает, что депозитный сертификат превратился в основную банковскую операцию, а конкуренция за депозиты населения отсутствует, ставки по депозитам растут очень медленно и первичный рынок ОВГЗ практически отсутствует.

Требуются дополнительные механизмы [чтобы изменить это]. Один из них — наше решение о повышении для банков нормативов обязательного резервирования по текущим счетам на 5% с возможностью покрытия до 50% этих резервов за счет ОВГЗ.

Это около 50 млрд грн по системе, которые должны перекочевать в резервы. Это значит, что банки не смогут вкладывать эти средства в депозитные сертификаты. Вы скажете, что этого недостаточно, потому что в депсертификатах 400 млрд, и я с вами соглашусь.

Нужно ли дальше повышать? Мое мнение — да. Но посмотрим, как сработает этот механизм.

В то же время следует повышать привлекательность государственных ценных бумаг, сближая уровни доходности на первичном и вторичном рынках. И Минфин это постепенно делает.

Как вы уговорили господина [министра финансов Сергея] Марченко это сделать?

Никто никого не уговаривал, это — результат совместной дискуссии, совместной работы и совместного видения: у нас есть проблема, что мы можем сделать и что вы можете сделать?

Мы можем повысить нормативы резервирования. Это не первый шаг НБУ для ускорения трансмиссии и не последний. Не исключаем, что продолжим поднимать ставку обязательного резервирования.

И у банков будет выбор: поднимать ставки по срочным депозитам, чтобы остатки с текущих счетов перетекали на срочные, или же формировать резервы, покупая ОВГЗ. В то же время повышение Минфином ставок по ОВГЗ поможет нам с трансмиссионным механизмом. Потому это командная работа.

Со сменой главы НБУ произошла перезагрузка нашего сотрудничества с Министерством финансов. Надеюсь, что проблемы во взаимодействии, усложнявшие координацию, остались в прошлом. Концептуально у нас нет разногласий.

Как сейчас проходят переговоры с Международным валютным фондом? О них мало что известно. Какие требования МВФ?

Здесь нет никакого секрета: когда начинается любая программа с МВФ, согласовываются параметры программы, их должен утвердить Совет директоров Фонда, после чего МВФ публикует программу. До этого никто не имеет права подробно рассказывать о документах.

Возобновление сотрудничества с МВФ является безусловным приоритетом для нас. Утверждение Советом директоров МВФ мониторинговой программы для Украины является ярким свидетельством беспрецедентной поддержки международными партнерами усилий, которые мы прилагаем для сохранения макрофинансовой стабильности.

Мониторинговая программа не будет слишком длинной. Она предусматривает выполнение Украиной определенных требований, чтобы говорить уже о расширенной программе финансирования.

Для международных партнеров важно понимать какую-то отправную точку. Поэтому эта программа предусматривает бюджетные параметры, в частности, дефицит бюджета на следующий год. Это позволит нашим партнерам консолидироваться и помочь нам профинансировать его.

Также программа содержит некоторые шаги, которые нам предстоит сделать с Минфином для оживления первичного рынка ОВГЗ.

Один шаг мы сделали — приняли решение об учете ОВГЗ в обязательных резервах. Минфин постепенно повышает ставки. Нам нужно восстановить возможность привлекать необходимые объемы для финансирования дефицита бюджета на внутреннем рынке путем продажи ОВГЗ широкому кругу банков на рыночных условиях.

Следующий пункт: финансовая устойчивость. Мы должны разработать и согласовать с МВФ методологию стресс-тестирования банков, провести стресс-тестирование и по результатам разработать стратегию развития сектора с учетом необходимости восстановления капитала.

Также в фокусе внимания вопросы корпоративного управления в государственном секторе, в частности, в госбанках. Несмотря на войну, мы должны обеспечивать, чтобы корпоративное управление в государственном секторе оставалось по крайней мере на том уровне, которого мы достигли.

Во второй части интервью с Катериной Рожковой мы говорили об устойчивости гривни, работе банков во время возможных блекаутов и о судьбе Альфа-Банка, акционерами которого остаются российские олигархи. Читайте 25 декабря.