Первый Украинский Международный Банк (ПУМБ), как и его владелец Ринат Ахметов, переживает нелегкие времена. Потеря части бизнеса в Крыму и зоне АТО, а также дефолты крупных заемщиков заставили его сформировать крупные резервы. Это в свою очередь привело к рекордным убыткам. Результаты стресс-тестов НБУ за 2015 год показали необходимость дополнительного увеличения капитала.

Глава правления ПУМБа Сергей Черненко называет эти трудности временными.

В интервью ЛІГА.net Черненко рассказывает об убытках и прибыли, увеличении капитала, размере инсайдерских кредитов, а также отношениях банка с проблемными заемщиками - Мрией, Амаратом, ТАКО и компанией Агропродукты.

О результатах работы

- Давайте начнем с результатов работы банка. Согласно неаудированной отчетности, за прошлый год ПУМБ получил 1,75 млрд грн убытка.

- Мы уже на стадии подписания аудита. После аудита будет та же цифра.

- За счет чего вы показали такой результат?

- Откровенно говоря, это самый большой убыток за всю нашу историю. У нас были сопоставимые потери в 2009 году - около $40 млн.

Чтобы правильно оценить наш нынешний результат, надо видеть его структуру. У нас неплохой операционный доход - 2,7 млрд грн. Для нас это рекорд. Многие банки приходят к резервам с нулем, а то и с минусом, не покрывают даже свои операционные затраты.

Причина убытка - резервы. В прошлом году банк сформировал рекордные резервы - 4,8 млрд грн. Их можно условно разделить на две составляющие. Одну часть мы сформировали под бизнес в зоне АТО. Частично нас догнал Крым. Часть крымских клиентов продолжают погашать кредиты и воспользовались программами реструктуризации. Другими словами, банк частично взял их убытки на себя.

Резервы под зону АТО плюс валютная ипотека составляют почти половину всей суммы. Еще около 400 млн грн связаны с потребительским кредитованием.

- А остальное?

- Остальные резервы связаны с дефолтами компаний, которые случились в прошлом году из-за ухудшения экономики и, в частности, падения экспорта. Из-за фактического закрытия границ очень сильно пострадало машиностроение, ориентированное на Россию. Такие дефолты были обусловлены экономически. И если рассматривать зону АТО как определенный форс-мажор, мы бы проглотили эту экономическую составляющую. Наш операционный результат позволил бы это сделать.

Тем не менее мы честно признали наш результат. Считаю, что попытка спрятать его, растянуть на годы и прочая спекуляция цифрами - порочная практика. Поэтому мы полностью признали резервы, это подтвердил независимый аудитор - одна из компаний большой четверки.

- За три квартала ПУМБ показал убыток 550 млн грн. Получается, большая часть убытка, 1,2 млрд грн, была сформирована в четвертом квартале. Почему?

- Четвертый квартал исторически является временем подведения итогов. Мы пересматриваем recovery rate по работе с массовым портфелем, подводим итоги работы с проблемными клиентами и принимаем финальное решение относительно нашего итогового результата. Не стоит забывать, что осенью ухудшилась экономическая ситуация. Многие клиенты, по сути, тащили проблемы до осени, а зимой пришли к нам и сказали, что больше так не могут, нужно искать компромисс. Компромиссом стали в числе прочего программы реструктуризации. Для нас это означало потерю справедливой стоимости кредитов и необходимость формирования резервов.

Читайте также - Кредитные парадоксы в экономике Украины


О проблемных заемщиках

- Вы говорили о дефолтах, проблемах машиностроения. Какие еще компании ушли повлияли на результат?

- Машиностроение - это лишь один из примеров. На самом деле было много направлений. Ритейлеры, которые увлекались кредитованием в долларах, и в итоге понесли огромные убытки по причине резкой девальвации. Для нас было удивительным, что пострадал аграрный сектор. И это несмотря на то, что сельхозкомпании на порядок устойчивее к стрессовым ситуациям, а сама отрасль находится на подъеме. К тому же аграрии никак не связаны с конфронтацией с РФ: для них Россия далеко не главная экспортная страна. Но тем не менее опыт финансового менеджмента и инвестиционное планирование в этих компаниях оказались на очень низком уровне.

В случае с Мрией была тотальная фальсификация отчетности и вывод денег из компании на всех уровнях, вплоть до аудиторской отчетности


Нередки случаи откровенного мошенничества. К сожалению, в нашей стране это колоссальная проблема: люди не дорожат своей репутацией. Когда на чашах весов стоит выполнение обязательства или возможность всех кинуть и на этом заработать, люди всерьез рассматривают последний вариант. Для них это абсолютно приемлемая альтернатива.

- Три самых громких ваших должника, которые, как вы говорите, занимались мошенничеством, это именно сельхозпредприятия. Давайте начнем с Мрии. Вы выдали компании кредит на $25 млн. Какая сейчас сумма долга?

- У нас кредит на 400 млн грн. Мы его перевели в гривню еще до резкой девальвации.

- Под какой залог выдавался кредит?

- Залоги были абсолютно разные: это и имущественные права, и товары в обороте, и оборудование. Но мы же кредитуем не с целью получить залоги. В случае с Мрией была тотальная фальсификация отчетности и вывод денег из компании. Причем на всех уровнях, вплоть до аудиторской отчетности. Это вопиющий случай. На мой взгляд, он должен был стать в Украине громким прецедентом, который мог продемонстрировать, что подобного рода мошенничество будет очень серьезно преследоваться и наказываться. Как это было в Европе с компанией Parmalat, в Америке - с Enron. В случае с этими двумя компаниями все закончилось уголовными делами против менеджмента и длительными сроками заключения.

- А в случае с Мрией есть какое-то развитие ситуации?

- Вообще никакого. Собственники фактически согласились передать компанию комитету кредиторов, который назначил в ней новый менеджмент. Мы не видим никакого результата от уголовных преследований, о которых на определенном этапе так громко заявлял ряд руководителей. Очевидно, что наша правовая система не готова к такого рода экономическим преступлениям. Причины могут быть самые разные - отсутствие квалификации или политической воли, коррупция и т. д. Но факт остается фактом: никакого реального развития дела Мрии так и не случилось. И это несмотря на то, что в состав кредиторов входили международные инвесторы, IFC, большой пул иностранных банков и т.д.

- Вы входите в комитет кредиторов?

- Нет, мы не входим.

- Почему?

- Мы заняли пассивную позицию и наблюдаем за развитием событий. Наша сумма долга меньше, чем у других участников, и мы не хотим тратить внутренние ресурсы. Мы находимся в плотном контакте с менеджментом Мрии и с комитетом кредиторов.

- Сейчас Мрия гасит хоть что-то?

- Ничего не гасят. Сейчас компания собирает активы, анализирует ситуацию и вырабатывает стратегию работы. Фактически весной заканчивается первый сезон, который компания отработала с новым менеджментом.

Наш последний контакт с ними был совсем недавно, в пределах месяца. Менеджмент обнадежил нас, что компания готова предложить кредиторам выбрать один из нескольких вариантов - ждать на протяжении какого-то срока, участвовать в финансировании компании, получать проценты уже сейчас или продавать долги на рынке. Котировки очень низкие, до 10% от номинала. Тем не менее есть дистресс-фонды, готовые покупать эти долги.

- Стоимость залогов покрывает сумму кредита?

- Нет, не покрывает. Поэтому мы сформировали достаточно большой резерв под этот долг. Более того, в процессе взыскания залогов мы столкнулись с фантастическим противодействием предыдущих собственников. Некоторые из них, на мой взгляд, в попытках отстоять эти активы переходили границы разумного.

На данный момент идут переговоры. Мы ждем предложения от руководства Мрии, после чего сделаем оценку, а дальше решим, хотим ли мы реализовать наши залоговые права или же присоединимся к кредиторам.

Читайте также - Президент Альфа-Банка: Карфаген должен быть разрушен

- У вас еще два больших проблемных должника из агросектора: компании ТАКО и Амарат. Как обстоят дела с ними?

- Оба этих конфликта завершились подписанием мировых соглашений. У нас нет претензий ни к одной, ни ко второй компании. Надеюсь, что у них к нам тоже нет.

- Компания ТАКО сейчас в процедуре банкротства. Как вы договариваетесь с ней? Они обанкротятся, и вместе с тем будут выплачивать долги?

- В прошлом году они погасили практически все обязательства, которые на себя взяли.

- И после этого ушли в процедуру банкротства?

- Точно сказать не могу. Перед нами они выполнили то, что должны были выполнить.

- Еще один громкий скандальный заемщик - компания Агропродукты. Вы нашли с ними общий язык?

- С компанией Агропродукты мы в процессе выстраивания отношений. История нашего сотрудничества достаточно длинная, она началась в 2011 году. Компания еще до кризиса инвестировала в строительство нового завода. Но в 2014-м основной банк, финансирующий этот инвестпроект, признали неплатежеспособным. Соответственно, компания недополучила ресурсы и не смогла завершить строительство объекта.

Тем не менее, мы пошли им навстречу, предложили каникулы, рассрочки, даже дали дополнительные средства на окончание строительства. Но когда строительство завода было на стадии завершения, компания изменила позицию и перешла в жесткую конфронтацию. На протяжении всего прошлого года мы находились в серьезном судебном противостоянии. Но на сегодняшний момент мы уже сидим за столом переговоров.



О работе с проблемной задолженностью

- Сколько вы выручили от продажи залогов в прошлом году?

- Проблемным я называю портфель, когда клиент уже отказался платить и мы или садимся за стол переговоров, или идем в суд. В прошлом году от работы с нашим проблемным портфелем мы суммарно получили около 1,3 млрд грн.

- Какая сейчас доля проблемных кредитов у банка?

- Есть такое понятие - NBV (net book value - остаточная стоимость). Это выданный кредит минус резервы и то, что мы ожидаем получить в виде взысканий по залогам. У нас NBV составляет около 3 млрд грн. Кроме этого, есть немало клиентов, которые условно находятся в серой зоне, у них есть объективные сложности экономического характера. Таких клиентов мы стараемся поддержать, предлагая различные инструменты реструктуризации и экономические стратегии. Однако мы понимаем, есть риск того, что эти заемщики могут перейти в категорию проблемных.

- В текущем году вы планируете уменьшать этот показатель?

- Мы хотим свести к нулю этот портфель в течение трех лет. В этом году мы рассчитываем вернуть около 1 млрд. Такой же план на следующие два года.

- Сколько вы планируете отчислить в резервы в этом году?

- Планируя резервы, мы исходили из сценария, который был представлен Минфином и Нацбанком: небольшая девальвация и отсутствие дальнейшего падения экономики. Потому что +1% ВВП - это практически ноль от такой низкой базы. Если исходить из умеренно консервативного сценария, то размер резервов должен быть почти в четыре раза меньше, чем в прошлом году.

Но ситуация на востоке остается напряженной. Украина очень уязвима по отношению к внешним рискам, связанным с динамикой цен на нефть, газ. Этот рынок очень сложно предсказать. Если произойдет рост цен, это обернется для Украины инфляцией, девальвацией, ухудшением платежного баланса. Мы живем в ситуации, когда горизонт прогнозирования очень короткий и планировать что-либо крайне тяжело.

- Вы планируете выйти в прибыль в этом году?

- Да.

О результатах стресс-теста

- Планируете ли вы увеличивать капитал в этом году? Какие результаты показал стресс-тест НБУ?

- В 2011 году мы увеличили капитал путем слияния с Донгорбанком. В 2015-м мы объединились с банком Ренессанс Кредит и таким образом увеличили капитал еще на 300 млн грн. Плюс мы зарабатывали прибыль, которая также увеличивала капитал. У нас был рекордный 2013 год - тогда мы заработали около $68 млн. Однако с началом кризиса мы получили серьезный удар по капиталу, особенно в прошлом году. Стресс-тестирование 2015-го показало, что у нас может появиться потребность в капитале.

Были достаточно длинные переговоры с Нацбанком. На финише мы подписали программу докапитализации.

- В чем она заключается?

- В рамках этой программы у нас есть обязательства. К 1 сентября 2016 года мы должны увеличить капитал на 1,28 млрд грн. Такое обязательство принято, мы его подписали. При этом у нас существует несколько опций, как это сделать. Это может быть как прямое увеличение капитала, так и средства, полученные в результате работы с проблемной задолженностью. Капитал не должен падать ниже определенного регуляторного уровня. Мы добьемся увеличения капитала самостоятельно или с поддержкой акционеров.

- То есть акционер готов на докапитализацию?

- В Национальный банк необходимо было подать письмо за подписью акционеров, в котором они берут на себя это обязательство. Такое письмо есть.

У нас есть нарушение норматива по кредитам связанным лицам. И существует подписанный с Национальным банком график, который мы неукоснительно выполняем


- Какой процент кредитов связанным лицам у ПУМБа?

- В 2015 году изменились законодательные требования, которые расширили перечень критериев признания операций со связанными лицами. Из-за этого у нас были длинные переговоры с Нацбанком относительно того, кто подпадает под эту формулировку. Согласно новой трактовке НБУ, бизнес-партнеры акционеров, по сути, подпадают под категорию связанных лиц. Мы понимаем, что у таких гигантов, как Метинвест или ДТЭК (металлургический и энергетический холдинги Рината Ахметова - Ред.), очень много партнеров.

У нас есть трактовка МСФО, по которой связанных сторон намного меньше, и есть трактовка НБУ, согласно которой их больше. Мы подписали с Национальным банком соглашение о том, что признаем ту часть, которая является, по их методике, кредитами связанных лиц. Нацбанк утвердил трехлетний график снижения доли кредитов связанных лиц в общем кредитном портфеле ПУМБ. Мы намерены четко соблюдать этот график.

Читайте также - Олег Бахматюк: Я не святой. Это я вам гарантирую

- Насколько я понимаю, вы превышаете норматив?

- У нас есть нарушение норматива по связанным сторонам. И существует подписанный с Национальным банком график, который мы неукоснительно выполняем.

- НБУ давал банку кредит 480 млн грн на поддержку ликвидности. Вы его будете погашать или продлевать?

- Вопрос о его погашении поднимается часто. И у нас более чем достаточно ресурсов, чтобы это сделать. Что нас сдерживало? В начале года мы вошли в период политической турбулентности, которая серьезно сказывается на экономике. Курс начал расти. Фактически прекратилось сотрудничество с международными организациями. Если сотрудничество с МВФ прекратится, это может привести к эмиссии, девальвации и, как результат, к повторной панике вкладчиков. Мы понимаем, что нам нужно иметь запас прочности. Поэтому мы решили подождать, посмотреть на развитие ситуации. Если мы увидим стабилизацию ситуации и плодотворное сотрудничество с МВФ, мы готовы погасить этот кредит.

О прибыли

- Вы говорите, что банк заработал большую операционную прибыль. На чем зарабатываете? На потребкредитах?

- На всем. Мы - универсальный банк. Безусловно, в рознице - это потребительское кредитование, в ипотечных портфелях мы только теряем. В прошлом году много заработали на комиссионных доходах – около 900 млн грн. Кроме этого, у нас остается кредитный портфель в корпоративном секторе. Стало приятным сюрпризом, что в прошлом году в портфеле малого бизнеса у нас вообще не было дефолтов.

Честно признаюсь, в прошлом году мы вкладывали средства в портфель депозитных сертификатов. Ставки по ним очень хорошие. Это фактически безрисковое вложение с хорошей эффективностью. Сейчас банк постепенно от этого портфеля отказывается, мы перекладываем их в ОВГЗ, удлиняем по сроку. Но в структуре наших активов портфель депсертификатов - по-прежнему достаточно серьезная статья.

- Это сколько?

- Суммарно портфель депсертификатов и ОВГЗ достигает 2,5-3,5 млрд грн. Это наша вторичная подушка ликвидности.

- Вы говорите, что у вас остался корпоративный портфель. Кого вы кредитуете: старых клиентов?

- Сегодня нашим фокусом является в первую очередь работа с существующими клиентами, малым бизнесом и потребительское кредитование. Мы продолжаем сотрудничество с теми клиентами, кто хорошо показали себя во время кризиса. Пока еще мы не входим в инвестиции - время инвестпроектов не пришло. Однако мы продолжаем поддерживать их текущие финансовые потребности.

Суммарно портфель депсертификатов и ОВГЗ достигает 2,5-3,5 млрд грн. Это наша вторичная подушка ликвидности

О депозитах

- Расскажите о тенденциях прошлого года: банк нарастил депозитный портфель или наоборот?

- В прошлом году мы нарастили гривневый депозитный портфель на 10%. По долларам потеряли. При этом мы сознательно отдавали деньги в первую очередь крупным вкладчикам. Высокая концентрация крупных депозитов - это определенный риск ликвидности. Мы сознательно пытались уйти в сегменты с меньшими суммами и лучшей диверсификацией.

- Какую динамику по депозитам вы прогнозируете в этом году?

- По долларам продолжится тренд на снижение. Мы ожидаем, что часть денег заберут, по крайней мере, в первой половине года. Потом начнется постепенное восстановление. Что касается валюты - думаю, мы окажемся в новой реальности. Ставки очень серьезно упадут, намного ниже докризисного уровня. Применение доллара в виде валюты кредитования будет очень сильно лимитировано. Давать средства компаниям, которые оперируют в гривневой экономике долларовыми кредитами, - это опять брать на себя серьезный риск.

В то же время на гривню будет больший спрос. Я думаю, ставки по депозитам в нацвалюте будут сохраняться на привлекательном уровне, хотя и возьмут тренд на снижение. Мы постоянно снижаем ставки. Чуть ли не каждый месяц.

Тон будут задавать несколько крупных игроков - крупнейшие частные банки, где украинцы держат наибольшую долю средств, и государственные банки. Рынок пойдет за ними.

- Как вы считаете, спровоцирует ли отток валютных вкладов из банков отмена валютных ограничений?

- Я думаю, в какой-то части - да. Возможно, остались клиенты, которые еще не сняли деньги, но очень хотят это сделать. Но таких вкладчиков немного. Тут уже бояться нечего.

Валютные ограничения сейчас более существенны в работе корпоративного сегмента. Для НБУ актуален вопрос, как правильно снимать ограничения, потому что это свободное движение капитала.

- Нацбанк планирует снимать ограничения?

- Да. Но Нацбанк это привязывает к платежному балансу, стабилизации экономической ситуации. Если бы у нас была отлаженная работа с международными валютными организациями, пополнялись валютные резервы, то, думаю, уже сегодня очень много ограничений было бы снято. Я ожидаю, что в интервале до полугода произойдут очень серьезные изменения в сторону либерализации этого рынка.

- В сегменте кредитования ожидается подъем со второй половины этого года. Вы разделяете эту точку зрения?

- Да, я ожидаю, что активизация произойдет. Банки постепенно будут возвращаться на этот рынок. Появляется конкуренция, чего не было предыдущие полтора года.

О перспективах

- Каким вы видите ПУМБ через пять лет и каким вы видите банковский рынок? Мне кажется, что через пять лет конкуренция сильно изменится.

- Банки, которые остались сегодня в когорте, - это те, кто реально прошел кризис и сдал экзамен на выживание. Сейчас для всех более актуален вопрос "Что дальше, куда мы движемся?". Кризис показал системные ошибки как в развитии экономики в целом, так и в построении банковской системы. Система прошла серьезное очищение от так называемых псевдобанков, которые реально разрушали рынок неразумным кредитованием и агрессивной тарифной политикой по депозитам. В этом отношении Нацбанк совершил колоссальный подвиг, очистив банковский сектор. Это дало возможность выстроить единые для всех участников рынка правила игры.

Очень серьезно меняются требования к банкам как с точки зрения капитала, так и с точки зрения финансового мониторинга. Это требует от игроков эволюции в работе с клиентом.

Банки постепенно будут возвращаться на этот рынок. Появляется конкуренция, чего не было предыдущие полтора года

Исследование, которое совсем недавно провела компания Маккензи, показало, что наша банковская система по производительности труда, по эффективности работы с клиентами находится на последних позициях в мировом рейтинге. В то же время это означает, что у нас фантастический внутренний потенциал. Нам есть куда развиваться в части выстраивания процессов, внедрения электронных каналов да и просто работы с продуктами и клиентами. Я считаю, что сегодня банковская система Украины находится на пороге нового этапа развития. Его можно условно назвать "переход к классической модели".

- Через пять лет первая десятка банков у нас будет выглядеть так же, или там будут кардинальные изменения?

- Честно скажу, это сложный вопрос. Мы не знаем стратегии банков. При этом мы четко видим, что должна произойти серьезная трансформация государственных банков: они должны стать коммерческими и перестать быть карманом для государства. Если эта стратегия реально будет реализована и банки станут частными, мы можем ожидать прихода инвесторов.

Я думаю, произойдет также серьезная трансформация иностранных банков в Украине. Ландшафт банковского рынка тоже может очень сильно поменяться. Я не исключаю даже появления новых игроков. Все меняется настолько быстро, что вчерашний признанный лидер может оказаться аутсайдером. Успешным будет тот, кто умеет быстрее других меняться. Тот, кто умеет лучше других чувствовать клиента и работать с ним.

Татьяна Писаная