Рожкова: Надо позволить российским банкам покинуть наш рынок

С июня этого года Катерина Рожкова – официально второй человек в Нацбанке. До сих пор в НБУ она курировала реформу банковского сектора, в том числе была одним из главных идеологов национализации ПриватБанка. Сейчас – уже в должности первой замглавы НБУ – Рожкова говорит о стратегиии: сотрудничестве с МВФ, мировых трендах финансового регулирования и их реализации в Украине.

С LIGA.net она встретилась в кулуарах Украинского финансового форума, организованного ICU и Киевской школой экономики. Двухдневный форум состоялся в Одессе в 20-х числах сентября – сразу после того, как миссия МВФ завершила переговоры с украинскими властями.

О НОВОЙ ПРОГРАММЕ МВФ  

- Какие предварительные выводы мы можем сделать по итогам работы миссии МВФ в Украине? СМИ писали, что все обернулось не совсем так, как ожидала украинская сторона.

- МВФ уже дал свой комментарий, что переговоры были конструктивными, поэтому я не стала бы делать поспешных выводов. Условия для Украины известны, ничего экстраординарного сейчас мы не обсуждали: оставался незакрытым вопрос повышения цен на газ, но об этом лучше спросить у правительства.

ПОЛЕЗНЫЕ ДАННЫЕ. Миссия МВФ находилась в Украине с 6 по 19 сентября. Как отмечали ранее в НБУ, представители Фонда обсуждали с украинскими властями не только перспективы очередного транша в рамках программы расширенного финансирования EFF, но и новую программу, поскольку срок действия нынешней истекает в марте 2019 года. Для продолжения сотрудничества со своей стороны правительство Украины должно было повысить цены на газ для населения минимум на 24%. На одном из последних заседаний Кабмин отложил это решение до 18 октября. Еще один критерий Фонда – сбалансированный бюджет на 2019 год.

- К Нацбанку у Фонда оставались вопросы?

- Их уже нет некоторое время – все обязательства НБУ, закрепленные в меморандуме с Фондом мы выполнили и даже больше – сейчас мы скорее обсуждаем перспективы.

- Что это значит? У МВФ есть видение дальнейшего реформирования банковской системы?

- С МВФ мы общаемся постоянно, а не только во время приезда миссий. Поэтому все, что делает НБУ начиная от монетарной политики и заканчивая валютным рынком, мы обсуждаем с Фондом в текущем режиме. Так что ничего нового, ни для нас, ни для них: стресс-тесты банков, инфляционное таргетирование, как мы будем имплементировать закон о валюте. В принципе наши взгляды в этих вопросах гармоничны с Фондом.

- Правда ли, что рограмму расширенного финансирования EFF заменят на Stand By?

- Для Украины важно оставаться в программе МВФ в принципе. В любой. Действующая заканчивается в марте 2019 года. То есть в год выборов мы можем оказаться вообще без всякой поддержки. Поэтому Stand By – это позитив для Украины: мы получим долгосрочную программу, что даже с учетом выборов даст позитивный сигнал инвесторам и позволит сохранить макрофинансовую стабильность.

- Перед приездом миссии НБУ озвучивал ожидания, что транш МВФ поступит "до конца осени". Прогноз еще актуален?

- Если все делать быстро, да – такая вероятность существует. Но я пока не стала бы давать четких прогнозов, потому что, как уже заявляли в МВФ, работа продолжается. К тому же у Фонда есть свои процедуры: после окончания работы миссии проходит минимум полтора месяца до того, как борд Фонда примет определенное решение. Для нас даже сам факт достижения понимания по всем спорным вопросам – это уже очень позитивный сигнал.

О СТРЕСС-ТЕСТИРОВАНИИ БАНКОВ

- По поводу стресс-тестов: львиная доля этой работы уже должна быть проделана. Каковы результаты?

- Наш вывод положительный. Это результат того, что начиная с 2015 года мы постоянно работали с кредитными портфелями банков. Они с тех пор не сильно изменились, банки пока не успели накредитовать новые портфели, потому что более-менее активное кредитование началось только в прошлом году. Никаких сюрпризов мы не увидели.

Что плохо – работа с проблемными портфелями продвигается медленно, в том числе из-за трудностей банков в судах с недобросовестными заемщиками. Закон о защите прав кредиторов призван улучшить ситуацию, но мгновенного влияния, разумеется, не будет. Второй момент – средние и небольшие банки, которые работали с проблемными портфелями путем обращения взыскания на залог, имеют на балансах много непрофильных активов. Это проблема, потому что напрямую влияет на прибыльность.

- Есть банки, которые прошли стресс-тестирования хуже других?

- Да, по каждому у нас есть план действий, как улучшить ситуацию. Стресс-тестирование – это многоитеррационный процесс. Мы собрали данные, провели тесты, передали информацию банкам, они ее перепроверили, со всем согласились, теперь работаем над тем, чтобы устранить выявленные недостатки.

- Результаты стресс-тестов будут публичными?

- Конечно, мы сразу об этом заявляли. Надеемся опубликовать их к концу года. Думаю, к тому времени банки уже решат большую часть проблемных вопросов.

- Какие проблемы у госбанков с их большими NPL-портфелями?

- Да, NPL-портфели госбанков – во всяком случае двух из них (Ощадбанка и Укрэксимбанка. – Ред.) – это далеко не секрет.

Глобально это не такая большая проблема, поскольку они полностью докапитализированы государством, но, хотелось бы видеть с их стороны более активную работу с проблемными активами. Пока только Ощадбанк предпринимает действия в рамках Киевского подхода (механизм финансовой реструктуризации – Ред.). Но крупные кейсы остаются нерешенными и здесь. Плюс у Ощада и Эксима есть общие заемщики, у которых и там, и там есть NPL.

- Ощаду и Укрэксиму может понадобиться новая докапитализация?

- По нашим оценкам – нет, при условии надлежащей работы с залогами по проблемным кредитам.

- Приват тоже вышел в прибыль, но пока не очень понятно, что делать с его токсичным кредитным портфелем. Он как-то влияет на текущую работу банка?

- Нет, какой-либо нагрузки на банк этот портфель не несет. Идут суды, в том числе и в Лондоне, поэтому пока все остается в прежнем виде. Понятно, что, если мы хотим когда-нибудь продать банк, нам надо обязательно что-то с этим портфелем сделать. Но пока в первую очередь надо продолжать судебную работу по возврату денег.

- В СМИ была информация, что частью евробондов Привата владеют непосредственно экс-акционеры. Можете дать свою оценку?

- Я бы пока воздержалась от подробных комментариев. Давайте дождемся результатов разбирательств в Лондоне.

- За счет чего Приват вышел в прибыль? Какую долю в прибыли занимают ОВГЗ от докапитализации?

- Ключевой особенностью Привата всегда было то, что его чистый комиссионный доход, как правило, покрывал административные расходы. Да, серьезную часть его процентного дохода составляют государственные ценные бумаги, но при этом Приват очень сильно повысил эффективность: после национализации они понизили ставки, что дало большую экономию, там только в валюте доходности были под 10%. Плюс банк развивает новый бизнес – кредитование МСБ, что тоже позволяет наращивать процентный доход.

О БАНКАХ С РОССИЙСКИМ КАПИТАЛОМ

- Как прошли стресс-тесты "дочки" российских банков?

- ВТБ И Банк Москвы (БМ Банк. - Ред.) активно сворачиваются, поэтому их прогнозные показатели на горизонте в три года не очень релевантны. Перспектив развития на нашем рынке у них нет. Потенциальных покупателей, которые отвечали бы нашим требованиям, мы пока что тоже не видим. Поэтому для этих банков более важным был AQR (оценка качества активов. - Ред.) – смотрели все ли зарезервировано, нужна ли докапитализация.

- Как на них повлиял иск, в результате которого суд ограничил возможности "российских" банков и арестовал их акции?

- Они были вынуждены приостановить процесс сворачивания. А это делали все российские банки – и Проминвест, и даже немного Сбер, который до последнего надеялся, что может быть продан. Я не хочу комментировать решение суда, потому что оно очень неоднозначное: если речь идет о чистых активах ответчиков, то это капитал, но никак не кредиты, потому что это не деньги банка, а средства, причитающиеся вкладчикам. Словом, нюансов там много. Но в любом случае банки подали апелляцию, посмотрим, чем все закончится. Со своей стороны, мы, как регулятор, всегда говорили, что надо идти цивилизованным путем и позволить банкам с российским капиталом рассчитаться с кредиторами и покинуть наш рынок.

ПОЛЕЗНЫЕ ДАННЫЕ. В начале сентября Апелляционный суд Киева наложил арест на акции Проминвестбанка (принадлежит российской госкорпорации Внешэкономбанк), Сбербанка (российский Сбербанк) и ВТБ Банка (российский ВТБ), удовлетворив заявление ряда компаний, связанных с Игорем Коломойским и его партнерами в рамках дела о взыскании средств из РФ в лице российского Минюста в качестве компенсации за потерянные в Крыму активы. Сейчас дело находится на рассмотрении Верховного суда. Арест с акций банков до сих пор не снят.

- Сбербанк уже окончательно не продается?

- По поводу Сбера и Проминствеста надо понимать, что желающих их купить было действительно довольно много, но мы неоднократно открыто говорили, что эти покупатели не соответствуют требованиям для покупки таких крупных активов. И, к сожалению, сейчас мы не видим для них других потенциальных инвесторов.

- То, что писали об интересе к банку со стороны Валерия Хорошковского – правда? У вас были контакты с ним?

- Нет, контактов не было. Ни официальной, ни неофициальной информации о его намерениях мы не получали.

- Говорят, там работают его люди. Ярослав Порохняк, который вошел в менеджмент, длительное время работал с Хорошковским.

- Вы же понимаете, что у нас не такой уж и большой рынок: все где-то когда-то работали. Поэтому я бы не стала ставить вопрос о том, что кто-то через одного человека получил контроль над целым банком. В любом случае наша задача сейчас – проследить, чтобы все российские банки максимально ужали свои балансы. В первую очередь это касается вкладов населения.

О BASEL III и BEPS

- На Одесский форум вы приехали из Швейцарии, где обсуждали особенности рекомендаций Базель III. Какие новости для нашего рынка вы привезли оттуда?

- Я могу с уверенностью сказать, что мы находимся в тренде. Все рекомендации Базельского комитета – это реакция на развитие рынков, которые все больше взаимопроникают друг в друга, что не отменяет цикличных кризисных явлений в экономике. Цель базельских рекомендаций – сделать международную банковскую систему более устойчивой. Конкретно на этом заседании обсуждалась эффективность банковских бизнес-моделей, SREP, новые нормативы – буферы капитала, коэффициенты ликвидности. То есть фактически все то, что мы и так у себя внедряем.

ПОЛЕЗНЫЕ ДАННЫЕ. Базельский комитет по банковскому надзору действует с 1974 года при Банке международных расчетов. Цель - разработать единые стандарты регулирования банковской деятельности, применимые в разных странах. SREP - Supervisory Review and evaluation process – методика ежегодного оценивания бизнес-моделей, риск-менеджмента, потребностей в капитале и фондирования европейских банков, которая стала основой для стресс-тестирования банков в Украине.

- Глобальные тренды как-то расходятся с нашими реалиями?

- В Европе выражают обеспокоенность тем, что маржа в банковском секторе падает, бизнес-модели становятся менее эффективными. Это значит, что банкам все труднее поддерживать капитал за счет прибыли, его стоимость растет, а отдача на капитал – падает. То есть банковский сектор становится менее привлекательным для инвесторов.

- В декабре банки начнут в обязательном порядке рассчитывать норматив ликвидности LCR. Что дальше по плану?

- Буферы капитала и коэффициент долгосрочной ликвидности NSFR. Еще сейчас работаем, кстати, совместно с МВФ, над темой “вечного субдолга” – это субординированный долг, который может учитываться в капитале первого уровня (после изменения структуры регулятивного капитала будет учитываться как дополнительный капитал первого уровня) и при этом быть номинированным в валюте. При наступлении определенных триггеров он должен обязательно конвертироваться в уставный капитал или же списываться. Словом, в плане передовых практик банковского надзора нас смело можно сравнивать с развитыми странами мира.

При этом хочу особенно подчеркнуть, что мы не слепо копируем все требования Базель ІІІ, а внедряем их постепенно с учетом степени развития нашего финансового рынка. Для каждого нового показателя предусмотрен длительный переходной период, во время которого НБУ совместно с банками скрупулезно тестирует и отрабатывает все детали и возможные ошибки банков в расчетах.

- Еще один глобальный тренд – внедрение BEPS, Украина уже приняла конвенцию MLI, но как с остальными законами, которые мы должны внедрить? Готов ли голосовать за них наш парламент?

- Сначала парламент должен ратифицировать конвенцию MLI (один из 15 шагов инициативы BEPS, который позволяет Украине одновременно вносить изменения во все двусторонние конвенции о контроле трансфертного ценообразования, которые ранее подписала с нами конкретная страна. - Ред.) – это очень важно, потому что речь идет об обмене налоговой информацией между странами. Если депутаты не ратифицируют конвенцию, мы просто останемся в серой зоне среди стран, которые до сих пор не подключились к международной системе обмена данными. Наш бизнес и банки, которые работают на международном уровне, будут испытывать определенные трудности, потому что любые операции с ними автоматически входят в зону риска.

- Вы верите, что в действующем составе Рады реально имплементировать остальные шаги BEPS? Есть мнение, что депутаты не будут этого делать без нулевой декларации.

- Это сложный вопрос. В нашем случае, наверное, более правильно говорить не о нулевой декларации, а о добровольном декларировании. Это не амнистия, какая-то ставка налога все же должна быть уплачена. Но при этом будут определенные послабления: например, Нацбанк не будет наказывать за нарушения валютного законодательства.

- На какой стадии эта дискуссия сейчас?

- Обсуждаем, в том числе и с МВФ, смотрим на опыт разных стран – примеров довольно много. Наша главная задача в этом вопросе – сохранить украинскую резидентность, чтобы бизнес был мотивирован задекларировать свои активы здесь. Ставка налога – важный, но не единственный вопрос, потому что в конечном итоге мы сможем расширить общую базу налогообложения.

- СПЛИТ Нацкомфинуслуг был близок к голосованию в парламенте весной, хотя и эту концепцию до сих пор критикуют: поскольку она была разработана еще три года назад, сама идея мегарегулятора уже не соответствует потребностям рынка финкомпаний, которые относительно нормально пережили кризис. На какое развитие этой истории вы ориентируетесь сейчас?

- Мы действительно вплотную подошли ко второму чтению, и я надеюсь, что финкомитет Рады все-таки соберется и в ближайшее время вынесет документ на голосование. Потому что в этом году мы провели колоссальную работу с участниками рынка – законопроект после первого чтения серьезно отредактировали. Разногласий, в первую очередь со страховыми компаниями, о том того, как это должно работать, у нас уже нет. Я считаю, что сейчас, когда банковская система работает нормально, самое время гармонизировать регуляторные подходы по всему финсектору. Законопроект предусматривает год переходного периода – этого вполне достаточно, чтобы спокойно и мягко привести сектор к одному знаменателю. Например, части финансовых компаний – ломбардам, лизинговым компаниям – нужно регулирование даже упростить, то есть фактически провести либерализацию.

- МВФ высказывается по вопросу СПЛИТа?

- Да, мы говорили об этом во время приезда миссии. Они поддерживают принятие законопроекта.

Сергей Шевчук