Кемаль Дервиш: Еврозону ждет реструктуризация

Кризис еврозоны это в первую очередь кризис суверенного долга на ее южной периферии. Банки еврозоны держат основную часть своих активов в государственных облигациях. Поэтому кризис суверенного долга стал потенциальным банковским кризисом, усугубляемым другими убытками банков, в частности, связанными с падением цен на жилье в Испании. Таким образом, ключевой задачей разрешения кризиса еврозоны является снижение долгового бремени для южных стран.

Динамика долговой нагрузки измеряется в привязке к ВВП и темпам его роста. Когда разница между затратами по займу и ростом становится слишком большой, невозможно достичь необходимого для остановки роста долга профицита бюджета. Действительно, экономический рост в странах Южной Европе будет близок к нулю или даже отрицателен в течение следующих двух лет, и даже в долгосрочной перспективе, - согласно прогнозам, не превысит 2-3%.

Хотя это не всегда очевидно, основная причина кризиса еврозоны заключалась в расхождении в себестоимости продукции, которое сложилось между периферийными странами, особенно на Юге (в частности, в Греции, Испании, Италии и Португалии) и на Севере (скажем, в Германии) в течение первого десятилетия после введения евро. В период с 2000 по 2010 год удельные затраты на оплату труда в четырех южных странах увеличились на 36%, 28%, 30% и 25% соответственно, в сравнении с их ростом в Германии ‑ менее чем на 5%, в результате чего в конце 2010 года совокупное расхождение превысило 30% в Греции и более чем 20% в Португалии, Италии и Испании.

Удельные затраты на рабочую силу отражают уровни компенсации и производительности: прирост производительности может компенсировать негативное влияние на экономику роста заработной платы. Показатели производительности между Северной и Южной Европой в период между 2000 и 2010 годом не сильно различаются – фактически, среднегодовой рост производительности труда в Греции был даже больше, чем в Германии (1% против 0,7%). Но затраты на рабочую силу на Юге увеличились намного быстрее, вызывая дифференциальное увеличение расходов, которые не могут быть решены девальвацией до тех пор, пока существует валютный союз.

Пока это внутреннее расхождение сохраняется, кризис евро не может быть полностью разрешен, так как дефицит текущего счета и медленный рост будут преследовать страны Южной Европы.

Рост производительности труда – будь то технический прогресс, более эффективное распределение ресурсов или производственных инвестиций – является не менее важным фактором для южных стран, чем сдерживание роста заработной платы. Действительно, чрезмерная дефляция заработной платы, скорее всего, окажет негативное влияние на производительность. Квалифицированная рабочая сила, скорее всего, быстрее эмигрирует, а экстремальная экономия, падение цен и высокий уровень безработицы – и, в результате, вероятное социальное напряжение – это не самые благоприятные условия для инвестиций, инноваций и мобильности рабочей силы.

Кроме того, сокращение занятости не только является одним из способов повышения производительности, но также означает высокие макроэкономические издержки и высокие социальные расходы.

По всем этим причинам, чрезмерная строгость и дефляция могут сделать невозможными реформы, направленные на повышение конкурентоспособности стран Южной Европы. Правильный подход должен сочетать в себе разумное сдерживание роста заработной платы и низкую (но не отрицательную) инфляцию с макроэкономическими мерами, направленными на стимулирование роста производительности труда.

Очевидно, что страны Северной Европы могут помочь быстрее закрыть этот разрыв, стимулируя у себя быстрый рост заработной платы. Действительно, сильная сосредоточенность западных политиков на убеждении китайских властей в том, что им следует разрешить большее вздорожание их валюты, вызывает недоумение, если учесть, что профицит текущего счета Германии в виде доли от ВВП, в настоящее время гораздо больше, чем в Китае.

Таким образом требуется не только ограничить заработную платы и ускорить реформы на Юге, но и повысить заработную плату на Севере. Моделирование показывает, что если бы заработная плата Германии в течение последнего десятилетия росла на 4% в год вместо 1,5%, и если бы ежегодный рост производительности труда в Испании ускорился до 2% (он был близок к 0,7% в обеих странах), то Испания смогла бы обратить дифференциацию удельной стоимости рабочей силы, которая возникла в 2000 году, через 5 лет, с ростом испанской заработной платы на 1,7% в год.

И такой сценарий вполне возможен. Это потребует ограничений в Испании, где заработная плата росла в среднем на 3,4% в 2000-2010 годах, а также серьезных усилий для ускорения роста производительности труда. Но это не потребует падения заработной платы или значительной дефляции цен: годовой рост заработной платы на 1,7% и рост производительности труда на 2% сочетался бы с ростом инфляции, близким к нулю. Текущий показатель роста производительности труда в Германии, равный 0,7%, с ростом заработной платы на 4% будет совместим с 3% инфляцией.

Короче говоря, внутреннее урегулирование в еврозоне может быть достигнуто без серьезной дефляции на Юге, при условии что рост производительности труда там ускорится, а Север, со своей стороны, будет поощрять умеренный рост заработной платы. Если Север будет настаивать на сохранении низких темпов роста заработной платы 2000-2010 годов, внутренняя перестройка потребует значительного уровня безработицы и дефляции на Юге, что сделает ее более трудной и, возможно, политически неосуществимой.

Кемаль Дервиш, вице-президент института Брукингса, экс-министр экономики Турции, бывший руководитель Программы развития ООН (ПРООН) и экс-вице-президент Всемирного банка, Вашингтон

©Project Syndicate, 2012

Источник