Глава ЭКА Гашев: На страхование военных рисков нам понадобится еще 5 млрд грн

ЧАО "Экспортно-кредитное агентство" (ЭКА) создано в 2018 году для поддержки украинского экспорта. В идеале ЭКА должно кредитовать покупателей украинских товаров с добавленной стоимостью, как это делают подобные организации в других странах.

Но некоторое время ЭКА не работало вообще из-за отсутствия нормативной базы и финансирования. Только с 2020 года ЭКА начало страховать экспортные контракты.

В ближайшее время агентство должно получить новую задачу – страхование военно-политических рисков. Идея страховать инвестиции в Украине исходила от ЭКА. Она прописана в проекте закона №9015. Для реализации этой задачи агентство видит целесообразным увеличить свой уставный капитал с 2 млрд грн до 7 млрд грн. Этот вопрос будет решать Минэкономики.

На сегодняшний день ведущим продуктом ЭКА является страхование кредитов на выполнение экспортных контрактов. Лучше всего он вошел в государственный Укргазбанк. Крупнейшие кейсы по поддержке экспорта осуществлены в Днепропетровской и Запорожской областях.

Кроме того, Руслан Гашев рассказал в интервью LIGA.net о своих отношениях с первым вице-премьером – министром экономики Юлией Свириденко и о том, что вынес из конфликта с экс-министром экономики Алексеем Любченко и своим экс-заместителем Вячеславом Поповым.

– Насколько ЭКА по состоянию на сегодняшний день готово страховать военно-политические риски?

Фактически мы давно уже страхуем военно-политические риски. Вопрос в том, что является объектом нашего страхования. До этого мы страховали не инвестиции, а предэкспортное финансирование, дебиторскую задолженность в рамках договоров внешнеэкономической деятельности. И мы страховали военно-политические риски в других странах. Поэтому, в принципе, военный риск как риск для нас не новый. Вопрос в том, что добавляется новый объект страхования.

– Вообще, страховых случаев все же не было в других странах или были?

Были. Есть страховой случай. На данный момент я не буду называть компании. Но мы будем принимать решение о выплате. Могу страну назвать. Это Нигерия. Но там сумма небольшая. И я думаю, что мы ее довольно быстро урегулируем. Мы уже на завершающей стадии.

– А небольшая сумма – это сколько?

До 15 000 евро. Для масштабов внешнеэкономической деятельности это действительно небольшая сумма.

– Исходя из того что добавляется новый объект страхования, какие трансформации агентства видите целесообразными? Увеличение штата, скажем... Или ничего менять не нужно?

Сейчас – не нужно. Мы даже в стратегии предполагаем, что у нас будет не более 50 человек в штате. Мы не планируем создавать огромную государственную громоздкую компанию с большим штатом. Мы будем маленькие, будем работать через посредников и максимально диджитализироваться.

– И таким образом, сколько вы можете, скажем, застраховать?

У нас сейчас есть требования, установленные Национальным банком, что объем страховой ответственности не может превышать объем собственного капитала. То есть один к одному.

Как будет в будущем? Практика других экспортно-кредитных агентств свидетельствует о том, что капитал можно использовать один к  восьми. То есть сейчас мы имеем страховую ответственность меньшую, чем размер нашего собственного капитала.

Но одна гривня нашей страховой ответственности поддерживает около восьми гривен украинского экспорта. Вот главный показатель у нас. И мы тогда считаем, не сколько мы оказали поддержку, а сколько экспорта было поддержано за счет нашей помощи. И сейчас это около 6 млрд грн, хотя капитал у нас чуть менее 2 млрд грн.

– Но если посмотреть на общий экспорт, это не столь большая сумма…

Я вам так скажу: у других стран есть такой показатель, как уровень проникновения услуг ЭКА в экспорт своей страны. И он на самом деле недостаточно большой. Средняя цифра – приблизительно  2,5%. Где-то больше. Там, где, например, экспортно-кредитное агентство выполняет функцию еще и банка развития. Там этот показатель может достигать и более 10%. Где-то – 0,5%, где-то – 1%, но среднее значение – 2,5%.

И еще есть момент. У нас есть ограничения по кодам УКТ ВЭД (Украинский классификатор товаров внешнеэкономической деятельности. – Ред.), которые можем поддерживать. Мы понимаем, что в принципе не можем охватить всю товарную номенклатуру экспорта в Украине. Мы охватываем по товарным группам менее 50% номенклатуры.

– Я думаю, ситуацию в Украине сравнивать с ситуациями в других странах...

Нельзя. Нельзя сравнивать ситуацию в Украине с другими странами.

– Поэтому...

Поэтому сейчас у нас объем проникновения в экспорт наших услуг составляет около 0,2%. Но в экспорт, который мы можем теоретически поддерживать по кодам УКТ ВЭД.

Учитывая, что это только первый год такой активной деятельности, я не считаю это плохим показателем.

"Будем обращать больше внимания на мелкий бизнес"

– Давайте поговорим о механизме страхования, который должны разработать Кабмин и НБУ согласно проекту закона №9015 о страховании военных рисков. Что о нем известно? Каким он должен быть?

Чтобы сказать, каким он должен быть, мы сначала должны получить проголосованный во втором чтении закон, затем подписанный президентом. И только после этого, полагаю, будет собираться какая-то общая рабочая группа: Кабмин, Нацбанк. И мы будем говорить о механизме.

Хотя… Скорее, не о механизме мы будем говорить, а об условиях и перечне рисков, которые будем страховать.

Сам механизм, я думаю, мы в ЭКА будем разрабатывать самостоятельно. Механизм – это продукт. Продукт разрабатывается компанией.

– Так какие же условия и перечень рисков могут быть?

Мы не можем этого сказать. Что касается военно-политических рисков – это будут совместно определять Кабмин и Нацбанк. Поэтому я думаю, что логично будет просто эти вопросы им задать: какой перечень рисков, что понимается под военно-политическими рисками?

– Тогда давайте о механизме. Как вы его видите?

Во-первых, следует разделять, что будет объектом нашего страхования.

Это будет либо собственно инвестиция в уставный капитал, и, соответственно, мы будем страховать риск ее потери от военно-политических рисков. Это означает, что инвестор должен заключить договор, например, что он входит в капитал на три или пять лет. Если по истечении этого срока он, ввиду военных или политических причин, не может вернуть свои деньги, то это страховой случай.

Второй момент – как правило, источником осуществления инвестиций в Украине являются кредитные средства. И тогда мы просто будем страховать такой инвестиционный кредит на строительство объектов, которые будут заниматься переработкой и в дальнейшем осуществлять экспорт.

Как будет происходить страхование кредита? Так же как сейчас у нас происходит страхование предэкспортного финансирования. Разницы не будет. То есть клиент приходит в банк, он хочет получить инвестиционный кредит. Он предоставляет технико-экономическое обоснование, банк его анализирует. И когда доходит вопрос обеспечения этого кредита, банк предлагает клиенту застраховать его у нас.

Следует понимать, что наше страховое покрытие – как обеспечение по кредиту – для банков весьма выгодно, потому что оно имеет высокий коэффициент ликвидности и на самом деле дешевое. Его не нужно страховать дополнительно, не надо нотариально удостоверять, оценивать, как это надо делать, в принципе, по другим залогам.

– В том механизме, который у вас уже сейчас работает, вы видите что-то, что нужно изменить?

Пока не вижу. Может быть, мы будем обращать больше внимания на мелкий бизнес. Приоткрою немного завесу. Есть целый пласт предпринимателей, которым пока недоступны наши услуги.

Сейчас, скажем, для нас основное, чтобы у приходящего к нам клиента был либо проект экспортного контракта, либо уже подписан экспортный контракт. А есть очень много маленьких бизнесов, у которых таких контрактов нет. Они торгуют на Amazon, Etsy, eBay и так далее. И мы сейчас думаем с коллегами, как помочь им. Запустить поддержку для них.

"Банки заинтересованы в страховании кредитов у нас"

– За весь период своего существования ЭКА заключило 109 договоров страхования. Больше половины из них – в 2023 году. Чем это объясняется?

Это связано с тем, что как раз с начала полномасштабной войны у нас произошли изменения в законодательстве.

Парламентом был принят проект закона №3793, вступивший в силу 7 января этого года. А в мае прошлого года были приняты изменения в постановление Нацбанка №351.

И эти два изменения фактически позволили разблокировать услуги общества, которые до этого были недоступны. То есть до этого банки неохотно с нами сотрудничали. А после этих изменений банки уже стали заинтересованы в страховании кредитов у нас. Это стало толчком.

– Сейчас спрос на ваши продукты превышает то, что вы можете предоставить или нет?

Я не могу так сказать. У нас есть установленные лимиты на банки, и они еще не выбраны.

Только один банк выбрал полностью установленный предел. И он обратился за его увеличением. То есть именно в этом банке этот продукт зашел.

С другими банками сотрудничество идет медленнее. Например, есть банк, которому мы установили 200 млн грн лимита, и он не выдал еще ни одного кредита. Но они дорабатывают свои внутренние процедуры, поэтому выводы делать еще рано. То есть нельзя так сказать, что пошло или не пошло.

На сегодняшний день нашего капитала хватает. Но мы прогнозируем его нехватку уже в краткосрочной перспективе.

– Можете назвать банк, в который ваш новый продукт "страхование кредитов на выполнение экспортных контрактов" зашел?

Лучшее всего – это в Укргазбанке. Мы сначала установили на него лимит 200 млн грн. Они его полностью исчерпали. И сейчас обратились за увеличением лимита до 400 млн грн.

– Кроме Укргазбанка, еще с какими банками работаете?

По портфельной схеме – это Укргазбанк, Ощадбанк, Кредобанк, Укрэксимбанк, ПУМБ.

По индивидуальной схеме работают с нами эти же банки. Плюс сюда добавляются Райффайзенбанк, МТБ, Кредитвест банк. Это те банки, которые реально кредитовались с нашей помощью.

У нас сейчас есть еще несколько крупных иностранных банков, которые будут входить в портфельную программу. И эта программа станет более оживленной.

– Можете подробнее: что такое портфельная схема и что такое индивидуальная?

Это наши две схемы работы. Индивидуальная схема работы – когда мы вместе с банком и клиентом структурируем сделку. То есть мы решения принимаем, смотрим на клиента и на банк. И мы заключаем под каждый кредитный договор отдельный договор страхования с банком. Это когда у нас идут сделки на большие суммы или на длительный срок. Это на суммы до 180 млн грн, на срок от одного года. Это заемщики, у которых сложная структура сделки или они не могут пройти по другим критериям портфельного страхования. Любые случаи нестандартны, они индивидуальны.

Портфельная схема – это когда мы говорим банку, что если вы найдете украинского экспортера, которому требуется кредит на срок до одного года в сумме до 20 млн грн на одного заемщика. Или до 90 млн грн на группу заемщиков (если они связаны между собой), классом по методике Нацбанка не ниже шестого, если он отвечает некоторым другим критериям, то вы можете принимать решение о его кредитовании без отдельного согласования с нами и автоматически страховать у нас.

То есть такого клиента мы даже смотреть не будем. Мы передаем первоначальный андеррайтинг банку. Это делает продукт более простым, экономит время и для банка, и для клиента на оформление сделки. И мы только в конце месяца, когда банк присылает нам реестр, кого он застраховал, только тогда видим, кто получил финансирование.

Во-первых, это быстро. Во-вторых, это нивелирует риск каких-либо договоренностей. Мы не видим клиента и не говорим с ним. Все делает банк.

В этом случае мы устанавливаем прямо на банк лимит – 200 млн грн, на которые он может страховать, кредитовать кого хочет из тех, кто отвечает требованиям. И все. Мы туда вообще не вникаем.

Наше дело – только раз в год прийти в банк, посмотреть, как он реализует данную программу, провести мониторинг, посмотреть дела клиентов. Если все нормально, то мы понимаем, что банк выполняет свои обязательства по нашему договору. Если что-то не так, мы просто банк информируем, где нужно что-то исправить.

– В этом году такие мониторинги уже проводили?

Был выездной мониторинг четырех банков: Укрэксимбанка, Укргазбанка, Ощадбанка и Кредобанка.

– По мониторингу все нормально? Обнаружили ли какие-нибудь проблемы?

В одном банке было вообще все отлично. У других – были вопросы. Но вопросы не означает, что все плохо. Были рекомендации для банка, где им что-то нужно исправить, чтобы эффективнее реализовывать нашу программу. И все.

– С началом войны вопрос страховать или не страховать стоял?

Это действительно была дилемма. Не страховать – это самый простой вариант. В стране война, мы сохраняем наш капитал, мы ничем не рискуем, накапливаем прибыль и т. д. Но вопрос, что тогда мы не выполняем нашу функцию поддержки украинского бизнеса. Потому что экспорт все равно есть, бизнес должен жить, люди должны работать. Поэтому – страховать. Возник только вопрос, на каких условиях.

Конечно, в условиях войны страхование стоит дорого. Однако мы тогда пришли к тому, что Министерство экономики позволило снизить стоимость страхования экспортных кредитов по портфельному методу до почти бесплатного уровня – 0,5%. Сейчас наше страхование стоит 0,6%, потому что там еще НДС прибавился.

Но что такое 0,6%? Даже если у вас есть залог: дом, оборудование, машины, постройки, неважно что и вы его отдаете в банк, вы его должны застраховать. А сейчас ни одна страховая компания не застрахует от военных рисков. Эта проблема будет для банка – брать такой залог. Вы должны его оценить и нотариально удостоверить. Только сопутствующие расходы на оформление залога будут больше стоимости нашего страхования.

Тем, что ЭКА страхует экспортные кредиты по тарифу 0,6%, банк оберегает себя, ограждает свой капитал и может кредитовать украинский бизнес.

Мы могли бы больше заработать, если поставили бы стоимость страхования, например, 10%. Но кто бы его покупал? Никто.

– Если посмотреть по регионам, где самые крупные кейсы по поддержке экспорта?

Конечно, безопаснее было бы кредитовать и страховать в западных регионах. Но наши самые большие кейсы – это в Днепропетровской и Запорожской областях. Это постоянно ежедневно обстреливаемые области. Банкам безопаснее идти вместе с нами в проекты финансирования. И бизнес в этих регионах получает хорошие условия для финансирования.

"Целесообразным вижу увеличение уставного капитала ЭКА на 5 млрд грн"

– А вообще, когда на вас "навешивали" страхование военных рисков, предварительно с вами это обсуждали или нет?

Нам не навешивали. Это действительно мы инициировали.

Когда обсуждали, что DFC (Американская международная финансовая корпорация развития. – Ред.) и MIGA (Многостороннее агентство Всемирного банка по гарантированию инвестиций. – Ред.) должны страховать военные риски в Украине, наша позиция была в том – и она нашла одобрение в Министерстве экономики и среди депутатов, что мы пока не используем все наши возможности.

У нас законом было до этого предусмотрено, что мы можем страховать инвестиции из Украины. И мы просто предложили, почему бы нам не страховать инвестиции в Украину.

MIGA и DFC занимались бы внешними инвесторами в Украине. А мы подняли вопрос: почему мы не говорим о внутреннем нашем инвесторе, который не защищен, и что мы могли бы это делать. Так, в принципе, появилось предложение.

Далее родился проект закона №9015 авторства Дмитрия Кисилевского, который занимается темой экспорта, за что большая ему благодарность.

– Обратились конкретно к кому-нибудь с предложением?

Мы это проговаривали на совещаниях. То есть это был широкий круг. Кроме Кисилевского, этой темой заинтересовалось и руководство Министерства экономики.

К тому времени обсуждались несколько механизмов. И уже писалось, что будет создан механизм страхования инвестиций от военно-политических рисков с участием Нацбанка и других игроков. Но он нацелен на поддержку имущественного страхования от военно-политических рисков. А мы не занимаемся имущественным страхованием. Мы занимаемся страхованием инвестиций от военно-политических рисков. Риск денежных утрат. То есть это совсем разные вещи. И мы действительно дополняем друг друга с тем механизмом страхования.

– Страхованием, которое есть у MIGA, да?

Да, да. Ну, не какие у MIGA... То есть это тот концепт, который обсуждается как альтернативный.

– Уставный капитал ЭКА сейчас 2 млрд грн. Согласно законопроекту №9015, военные риски должны страховаться в пределах уставного капитала. Но эта сумма явно невелика, если учесть, что ЭКА должно страховать еще инвестиции из Украины. Есть ли варианты для получения дополнительных денег?

Вопрос увеличения уставного капитала – это вопрос к Министерству экономики. Это наш акционер, он на 100% владеет нашими акциями.

– Но вы обсуждаете с ним этот вопрос?

Да, мы говорим об увеличении нашего капитала с нашим акционером.

– Ожидаемо, это будут средства международных структур?

Не исключаю такое. Однако здесь переговоры может вести только наш акционер, если он примет такое решение. Уставом предусмотрены разные источники увеличения уставного капитала.

– А какой вы видите уставный капитал приемлемым для ЭКА?

Когда я пришел в ЭКА, то был уставный капитал в 200 млн грн. И с ним можно работать. Но представим автомобиль, у которого в баке очень мало горючего. Это и был наш уставный капитал в 200 млн грн. Если бы изменить все законодательство, к чему мы стремились на тот момент, то 200 млн грн можно было использовать эффективно. Но у нас, притом что было немного топлива в баке, еще были сняты двигатель, колеса и др. И машина не едет. И кого ты ни сажай водителем в этот автомобиль, он не поедет. Мы это объясняли.

На самом деле размер нынешнего капитала позволяет нам работать. Но у нас сейчас, например, ограничение один к одному, ответственность к собственному капиталу. И потому мы ограничены в нашем развитии.

Мы можем увеличивать нашу деятельность двумя способами: либо увеличивать капитал, либо увеличивать этот мультипликатор. Второе – это решение Нацбанка.

Я больше сторонник того, чтобы увеличивать капитал. Потому что мы решаем не только вопрос масштабирования нашей деятельности, но и вопрос качественной структуры нашего капитала, которая у нас сейчас. И увеличение ликвидности нашего капитала. А это сверхважно, особенно если мы хотим страховать инвестиции от военно-политических рисков.

– Размер?

Размер – это дискуссионный вопрос. Потому что попросить слишком много – это не использовать его. Мы – воюющая страна. Я думаю, что нам есть где использовать деньги. Поэтому я приверженец того, чтобы увеличивать капитал постепенно, не делать большие шаги.

Если увеличить наши 2 млрд грн на 10 млрд грн – это большой шаг. Я почему-то уверен, что мы его не сможем быстро использовать. А вот увеличить, например, на 5 млрд грн, по нашим расчетам, такое целесообразно. Думаю, можно было бы попробовать. Это будет эффективное использование дополнительного капитала.

Но опять же, мы можем предлагать, но есть реалии настоящего и есть Министерство финансов, которое очень тяжело находит деньги на финансирование нынешней экономики, социальной сферы и пр. Это будет уже дискуссия Минэкономики, Минфина, народных депутатов, принимающих решение: нужно это или нет?

Но, во всяком случае, давайте предположим, что мы сейчас из одной гривни ответственности делаем восемь гривен нового украинского экспорта. Мы же можем подсчитать. Дадите нам, условно говоря, 5 млрд грн – мы можем теоретически за несколько лет обеспечить из них 40 млрд грн украинского экспорта. Это статистика уже текущая.

А давайте дальше говорить: в мире 1 млн долларов страховой ответственности создает примерно 12 рабочих мест. По нашей статистике, 1 млн долларов нашей страховой ответственности сейчас создает или сохраняет 15 рабочих мест. Это также показатель эффективности использования государственных средств, если их вкладывать в нас.

И вот депутаты, руководители министерств должны понимать: если мы вложим столько-то денег, то мы не просто вкладываем их в уставный капитал, а получаем столько-то будущего экспорта. Причем экспорт продукции с высокой добавленной стоимостью и степенью переработки. И, с другой стороны, мы получаем созданные или сохраненные рабочие места. Это то, что они должны помнить, принимая решения.

– Целью создания ЭКА декларировалась поддержка высокотехнологичного экспорта. В настоящее время, насколько нам известно, происходит страхование преимущественно контрактов на экспорт сельхозпродукции. Есть ли кейсы помощи ЭКА в экспорте продукции переработки? Какие экспортные кредиты сейчас страхуете? В чем их значимость?

У нас все кейсы исключительно по переработке. У нас ни одного кейса страхования по чистой сельскохозяйственной продукции даже нет в портфеле.

Более того, у нас есть восьмая статья профильного закона, которая предусматривает коды УКТ ВЭД, по которым мы не можем поддерживать экспорт. И вот сельхозпродукция почти вся исключена из видов деятельности, которую мы можем поддерживать. То есть мы можем поддерживать продукты переработки агробизнеса. К примеру, пшеницу нельзя, а муку можно.

Подавляющее большинство по объему поддержанного экспорта – около 40% – электрические машины и оборудование, их части, аппаратура для записи и воспроизведения звука.

На втором месте у нас разные пищевые продукты. Это почти 13%. И приблизительно 10% – это эфирные масла.

"Из конфликтов вышел сильнее"

– Какой период для ЭКА считаете самым сложным?

Самый сложный период в жизни любой компании – период ее старта. К сожалению или к счастью, я на первом этапе в компании не работал. Но уверен, что это был самый сложный этап. Когда еще не было нормативных документов.

– А период, когда вы работали?

Это начало моей работы в ЭКА, потому что это все было ново, в нем нужно было разбираться, был большой пласт нормативки, который нужно было менять, чтобы компания в принципе могла работать. И очень тяжело запустить эти изменения. Аргументировать, почему нужно изменять закон или постановления.

Мы действительно последовательно, с конца 2020 года, настаивали на определенных изменениях в законодательстве. И благо, что в начале 2022 года эти изменения произошли. То есть мы не меняли нашей позиции от министра к министру, от года к году, что нас это уже устраивает, давайте что-нибудь другое изменим. Нет, у нас постоянно была одна и та же позиция, что нам нужны изменения в закон, нужно расширять коды, идти под регулирование Нацбанка, стать приемлемым обеспечением для банков, а это изменения в регулировании НБУ. Все это мы постепенно отстаивали.

– В ЭКА статус исполняющего обязанности вас буквально преследовал. 18 августа вы от него в очередной раз избавились. В общем, статус и.о. – мешает в работе или нет?

О, да. Я то и.о., то глава, то заместитель председателя, то и.о., то председатель. На самом деле, для меня это лично ничего не означало. В любом случае я – руководитель компании. С приставкой или без приставки. Мне кажется, что внутри компании люди этого вообще не ощущали. И наши партнеры в банках тоже каких-либо изменений в моем статусе не испытывали. Мы системно делали одни и те же вещи, несмотря на приставки, должности и прочее.

– Поговорим о конфликте между вами и вашим заместителем Вячеславом Поповым, который имел место в конце 2021 года. Тогда он публично обвинил вас в неудовлетворительных результатах финансово-хозяйственной деятельности.

Я считаю, что это был не конфликт, а недоразумение. Так случилось, что в определенный момент у разных людей в одной компании были разные точки зрения по развитию этой компании. Мы отстаивали ту же позицию, которую пропагандировали с самого начала. Но были люди, которые в то или иное время в компании отстаивали другую позицию. На конечном этапе мы имеем то, что имеем сейчас. Изменения внесены, ЭКА перезапущено.

Думаю, основное, что нужно было извлечь из всего этого, – то, что тот подход, который мы закладывали, он правильный. Мы доказали, что так компания может работать.

Сейчас мы прибыльные, у нас есть эффективные процессы, эффективные продукты, которые востребованы. Конечно, есть шероховатости. Но на этапе запуска любого продукта он корректируется, адаптируется под потребности рынка и пр. И это будет происходить и дальше. Но в принципе подходы были выбраны правильно.

– Психологически эта вся ситуация как-то ударила по вам или нет?

Я считаю, что этот период сделал меня сильнее. Поэтому я должен только поблагодарить.

– А насколько было трудно возвращаться в ЭКА после того, как вас уволил с руководящей должности тогда же, в конце 2021 года, министр экономики Алексей Любченко "за неудовлетворительную деятельность компании" фактически перед своим увольнением?

Вообще не сложно. Я уже знал компанию. И люди меня здесь знали. И было понимание, что мы продолжим делать то, что планировали раньше.

– О возвращении в ЭКА кто с вами начал говорить? Свириденко?

Да, мы встречались с Юлией Анатольевной, когда она уже стала первым вице-премьером – министром экономики. И мы обсуждали видение развития ЭКА с ней, с ее заместителем Тарасом Качкой. И их видение развития компании совпадало с моим видением и видением того состава правления, который был в тот момент.

– До этого вы были лично знакомы?

Мы с ней виделись только раз на совместном совещании. И все.

– А сейчас как складываются отношения?

Совершенно нормальные. Рабочие. Юлия Анатольевна очень внимательно слушает, что ей говорят о нуждах. И что очень важно – она это реализует. То есть с ней действительно очень приятно работать – как с руководителем и профессионалом.

– То есть у вас общее видение дальнейшего развития ЭКА? Можно так сказать или нет?

Я не могу сказать, что у меня с Юлией Анатольевной общее видение. Я могу сказать, что у управленческой команды ЭКА с управленческой командой Министерства экономики сейчас есть общее видение, как компания должна развиваться.

– А с управленческой командой Нацбанка?

А управленческая команда Нацбанка не влияет на вектор развития компании. Они являются регулятором. Они не определяют бизнес-модель и стратегию компании. То есть не влияют на нас никоим образом.

– Но все-таки, после принятия законопроекта №9015, НБУ совместно с Кабмином должен разработать механизмы страхования военно-политических рисков.

Понимаете, это не механизм, а условия и список рисков. Как я уже говорил, эта заинтересованность Нацбанка появилась только сейчас. А если взять наш профильный закон №1792, наш устав, то там Нацбанка нигде нет в качестве органа управления. И Нацбанк не может этого делать, потому что тогда возникает конфликт интересов. Он является регулятором.

– Какие цели ставите перед собой в должности главы ЭКА? Каким видите ЭКА в разрезе 5-10 лет?

Давайте попробуем структурировать. Мы давно разработали проект стратегии. У нас есть видение, кем мы хотим и можем быть. Это небольшая компания с численностью до 50 человек, работающая преимущественно через посредников финансового сектора. Это – банки, брокеры, страховые компании. Наши продукты в течение 5-10 лет диджитализированы. И мы стремимся свести к минимуму коммуникацию клиентов с ЭКА. Преимущественно все должно перейти в диджитал-формат.

Во что это должно вылиться в конце? Мы стремимся поддерживать общий объем экспорта на уровне около 100 млрд грн. И мы стремимся создавать рабочие места или сохранять. У нас 26 000 рабочих мест согласно проекту стратегии.

Уже сейчас мы видим, что эти цифры правильные и их можно достигать. Потому что сейчас у нас за год, где-то с июля прошлого года по июль нынешнего, было создано или сохранено 25 000 рабочих мест.

В международном плане мы должны стать постоянными членами Бернского союза. Это объединение экспортно-кредитных агентств, включающее около сотни ЭКА в мире.

Сейчас мы являемся членом-наблюдателем Бернского союза, но это просто переходный этап к полноценному членству. Через несколько лет мы сможем подавать заявку на постоянное членство. А это открывает двери для: а) кооперации с другими ЭКА; б) для перестрахования; в) для обмена информацией.

– Последний, общий вопрос. Как вы думаете, какая главная проблема в Украине, что мешает развиваться экономике?

Война.

– Если исключить войну?

Мы не можем сейчас, к сожалению, исключить войну. Если мы исключим войну, то исключим и другие производные факторы. Тогда у нас не заблокировано Черное море, тогда у нас нет эмиграции из страны и т.д. То есть это такой фактор, который в принципе влияет на все в стране.

– Тогда возьмем до войны…

До войны был COVID-19. Можем вспомнить, что было до ковида. Тогда проблемой, о которой все говорили, была зарегулированность бизнеса. Сейчас мы видим шаги по дерегуляции бизнеса. И еще глобальная проблема – это судебная реформа, что ее нужно делать.

Если относительно финансов и кредитования, то это, вероятно, была в свое время защита прав кредиторов.

Если говорить о послевоенном положении, то проблема номер один будет – отток людей за границу и проблема их возвращения. По площади у нас огромная страна, а представим, что людей живет и работает мало. Без возвращения людей будет очень тяжело восстанавливать страну.