Sold out. Что будет с рынком проблемных долгов в Украине без "наследства банкопада"

В июле 2019 года Национальный банк Украины опубликовал примечательное исследование о факторах, которые повлияли на беспрецедентное увеличение доли неработающих кредитов в украинских банках в период после 2014 года.

Результаты впечатляют: война на Донбассе, оккупация Крыма и вызванный этими событиями экономический кризис (включая разрыв бизнес-связей с Россией) спровоцировали только третью часть дефолтов среди заемщиков украинских банков.

Остальные решили не платить по долгам по другим – куда более субъективным – причинам. Однако у этой медали есть и позитивная сторона: эти кредиты все же можно вернуть к жизни, поскольку часто речь идет о живых бизнесах. Они продолжают работать и приносить деньги своим владельцам, но последние почему-то по кредитам не платят.

Именно на этом допущении в любой системе, пострадавшей от большого кризиса появляется новая, необычная и специфическая отрасль – рынок проблемных активов. 

В Украине он тоже есть. Здесь продаются долги номинальной стоимостью в полтриллиона гривень, их покупают сотни профессиональных финансовых компаний, которые специализируются на возврате проблемных и даже безнадежных долгов.

Как эта система сформировалась, можно ли ее считать полноценным рынком и что ее ждет в будущем?

LIGA.net попросила рассказать об украинском рынке NPL представителей трех ключевых для него институций: Фонда гарантирования вкладов физлиц, НБУ и Prozorro.Sales.

Революция Prozorro.Sale и законы, которых не было. Как начинался украинский рынок NPLs

Первая заместительница директора Prozorro.Sale Дарина Марчак (в прошлом – журналистка, специализирующаяся на госфинансах) находится в эпицентре одной из главных экономических реформ времен независимости – создания системы Prozorro.Sale.

В 2017 году по аналогии с госзакупками, в парадигме Prozorro.Sale начали продаваться и активы банков-банкротов, которые попали в управление Фонда гарантирования вкладов. По статистике самого Фонда, 95% заемщиков переходили в разряд NPL практически сразу после признания их кредитора банкротом. 

Действующий директор-рапорядитель ФГВФЛ Светлана Рекрут на тот момент уже входила в состав его топ-менеджмента (главой был Константин Ворушилин). Под ее руководством Фонд тестировал сначала английские, а потом и голландские аукционы с понижением цены, экспериментировал с объединением активов в многомиллиардные пулы и приглашал в Украину крупные торговые площадки из США и Европы.

Участие в этом процессе принимал и Национальный банк, который выступал залоговым кредитором по кредитам рефинансирования многих банков-банкротов. После разделения функций Нацкомфинуслуг между НБУ и Нацкомиссией по ценным бумагам, ключевым регулятором рынка проблемных долгов стал именно Нацбанк.

По состоянию на середину 2021 года ФГВФЛ провел через Prozorro.Sale почти все "свои" активы. Система стала своеобразным водоразделом между "Диким Западом", как описывают участники рынка продажи Фонда в 2014-16 годах, и появлением в Украине цивилизованного рынка NPLs.

Как это происходило и что собой представлял рынок раньше – рассказывают Дарина Марчак, Светлана Рекрут и Алексей Онищенко (НБУ). 

С помощью Prozorro.Sale мы ликвидировали монополию на продажу активов. Она порождала частые "контролируемые продажи", когда конкретный актив фактически отдавали заведомо известному покупателю. Это было просто, поскольку каждая отдельная площадка, через которую продавался актив, обладала всей информацией и о лоте, и о потенциальных покупателях, и о ценовых предложениях.

Так было пока не появилась Prozorro.Sale – интегратор между всеми основными площадками, которые работают в Украине. Не имеет значения, через кого выставлен лот и с кем работает покупатель. Купить актив может каждый, никто не может предотвратить участие в аукционе конкретных компаний. Сколько их будет и кто они – до конца торгов этого никто не знает. 

Ты можешь отказать участнику в регистрации, но он пойдет на другую биржу. Если одна площадка хочет закрыть информацию о торгах, она появится еще в десятках других мест. Это очень сильная антикоррупционная мера – она исключает возможность договориться, потому что количество участников аукциона, кто они,  до начала самого аукциона неизвестны – а вот как только он начался, все могут онлайн наблюдать за его ходом, а после завершения аукциона мгновенно становится публичной вся информация про всех участников, про покупателя.

Эти изменения стали фундаментом доверия к системе. Благодаря этому участники рынка понимают, что на нем можно честно конкурировать. А это в свою очередь приводит к росту цен.

Наша миссия так и звучит – "строим рынки и доверие". Это важно, потому что главное, чтобы эта прозрачность помогала всем: и государству, которое может видеть, что происходит с его имуществом, и бизнесу, который понимает какие активы и по каким ценам продаются в данный момент с одной стороны и наличие спроса на них – с другой. 

Рынка NPL в Украине в 2014-16 годах не было, не было четких правил, в неизменности которых рынок мог бы быть уверен.

Это важно, потому что бизнесу нужно планировать свои финансовые потоки. На первых этапах развития рынка продажи были хаотичными, спрогнозировать что-либо было просто невозможно.

Но формирование нормального рынка было неизбежным – сыграл принцип, когда в какой-то незаполенной нише появляется большое предложение, рано или поздно туда приходит и капитал. 

Конечно, прошел определенный период адаптации. Но сейчас можно точно сказать, что это уже не примитивные операции вроде выкупа собственного долга, а структурированный сегмент, на котором люди научились делать бизнес.

Пресс-служба НБУ

Основная часть рынка NPLs – операции Фонда гарантирования по продаже проблемной задолженности. Коммерческие банки провели сравнительно мало сделок по продаже NPLs после кризиса 2014-16 годов. 

Это можно связать с более успешной претензионно-исковой работой, а также реструктуризацией долгов заемщиков. Частные банки практически закрыливопрос с NPLs за исключением валютной ипотеки.

Наиболее ликвидные кредиты продавались на голландских аукционах чуть более чем за 20% от задолженности. 

Рынок или нет? Что происходит и кто торгует NPLs сейчас

Можно ли считать NPL-конъюнктуру, сложившуюся в Украине после банковского кризиса 2014-16 годов, собственно рынком проблемных долгов? 

С одной стороны, на нем действуют специализированные игроки, которые конкурируют по единому своду правил и платят за активы реальные деньги. По данным НБУ, за первое полугодие 2021 года было заключено договоров факторинга на 30,2 млрд грн. 

С другой – частым предметом критики выступает возможность для заемщиков, которые умышленно не обслуживали кредиты,  выкупить свои же долги с большим дисконтом.

С третьей – в скором времени рынок может столкнуться с кризисом предложения: из-за практически монопольного статуса Фонда гарантирования как единственного продавца NPLs. В этом году ФГВ, вероятнее всего, завершит продажу своих активов.

Рынок структурировался. Есть игроки, которые покупают только пулы активов, есть те, кто покупает беззалоговые права требования по кредитам (это, как правило, коллекторы), на ипотеке специализируются и коллекторы, и финкомпании, на долгах юрлиц – несколько больших участников рынка.

Это действительно сложный бизнес. Активы, которые мы продаем, как правило глубоко distressed, сроки просрочки могут достигать десять лет, залогов часто не существует как таковых. У покупателей есть три пути: завершение судебной истории, мировое соглашение и взыскание залога.

У Фонда гарантирования нет ресурса для того, чтобы участвовать в трудозатратных длительных и дорогостоящих судебных баталиях. А у частных игроков – есть. Тем более, когда они понимают, чем и как живет конкретный должник. Например, они могут сориентироваться и оперативно наложить арест на имущество заемщика за границей. Это уже дополнительная мотивация для должника идти на встречу и, например, согласиться на мировую.

Когда мы говорим о том, что происходит с активами Фонда гарантирования, на мой взгляд, это выбор каждого конкретного предпринимателя – что делать с товаром, за который он заплатил.

Покупатели стараются получить реальные деньги, это означает очень серьезную подготовительную работу. Требование прозрачности в этом аспекте, как по мне, будет вмешательстом в деятельность бизнеса. 

С другой стороны, задача государства – прозрачно продать активы по рыноной цене. На аукционы в Prozorro.Sale может прийти любой желающий. Если мы отсекаем самих должников, которые хотят выкупить свои долги, мы отсекаем самого заинтересованного покупателя. Он готов платить максимально возможную для рынка цену. Таким образом государство теряет существенную часть денег, а нередко – и вообще возможность продать проблемный актив.

Украинское законодательство не предусматривает такой финансовой услуги, как операции с проблемными долгами. Часть таких сделок – факторинг. 

Факторинговую лицензию в Украине имеют 733 компании. В 2020 году на этом рынке состоялось 45 000 сделок на 85 млрд грн, что на 46% больше, чем в 2019. В первом полугодии 2021 уже зафиксировано 30 000 договоров на 30 млрд грн.

Точную долю операций с проблемными долгами оценить сложно, однако, вероятно, речь идет о не менее половины указанного объема. 

Сейчас НБУ работает над концепцией развития торгового финансирования в Украине (составляющая Стратегии развития финсектора до 2025 года). Она предусматривает и реформу рынка факторинга, одна из целей которой – разделить торговый факторинг и операции с проблемными долгами.

Что дальше? Спасут ли госбанки рынок проблемных долгов в Украине? 

Что будет с рынком NPLs в Украине, когда Фонд гарантирования завершит большую распродажу активов, доставшихся в банкопад 2014-16 годов? Первая скрипка переходит к госбанкам: на балансе ПриватБанка на начало года было около 178 млрд грн NPLs, Укрэксима – 57 млрд, Ощада – около 52 млрд.

Есть ли у украинского рынка capacity, чтобы обработать еще и эту массу безнадежных долгов (существенная часть которых связана политиками разных лет, компаниями-пустышками и влиятельными олигархами)? И, что главное, – способны ли госбанки выставить их на продажу?

Другой пласт вопросов – какие еще виды "плохих" активов могут быть эффективно проданы, в том числе, через систему Prozorro. Sale.

Почему цивилизованный рынок NPL важен для экономики? 

NPL – это огромные суммы, которые замороживают банковскую ликвидность, посольку под плохие кредиты нужно формировать резервы, ограничивая таким образом кредитование. Согласно экспертным подсчетам, если бы госбанки продали все свои проблемные ативы, это высвободило бы для них порядка 30 млрд грн ликвидности. Это деньги для развития рыночных ниш, на которые ориентируется каждый из банков. Например, большое строительство, программы энергоэффективности, кредитование МСБ.

Да, у госбанков есть проблема с продажей плохих кредитов – их руководство недостаточно защищено в плане претензий от правоохранительных органов из-за реализации активов по сниженной цене: органы нередко трактуют это как нанесение убытков государству. Поэтому пока госбанки могут использовать только английские аукционы по продаже, которые работают по принципу повышения цены, тогда как опыт Фонда гарантирования показывает эффективность голландской системы – на понижение.

Какие перспективные направления в плане продаж через Prozorro мы видим? 

Во-первых, с октября 2019 года доход от аукционов в делах о банкротстве составляет 2,4 млрд грн, мы видим уже более 300 организаторов торгов и 1,5 тысячи участников. Средняя разница между стартовой ценой и ценой продажи составляет 47%. Важный аспект в этом смысле – продажи стали гораздо реже оспариваться в судах. Если раньше в суде оспаривалась примерно треть продаж, то сейчас речь идет о единичных случаях.

Другие направления с больим потенциалом – продажа арестованного имущества и прав требования по ипотечным кредитам, земельные аукционы, рынок прав на переработку древесины. 

Украинские банки в своих трехлетних NPL-стратегиях запланировали продажу портфелей с общим долгом 39 млрд гривен. 

Как и Минфин, НБУ возглает большие надежды на то, что банки будут использовать инструмент голландского аукциона (постановление Кабмина №281, принятое еще в 2020 году, – Ред.) для кредитов с просрочкой более 36 месяцев.

Эта регуляция предусматривает ряд предохранителей относительно минимальной цены продажи и реализации активам связанным лицам. При этом НБУ и Минфин будут следить за практическом применении этих правил и в случае злоупотреблений изменят требования к банкам.

Пик рынка уже пройден, вряд ли на нем появятся радикально новые игроки. К тому же профиль проблемных активов госбанков не сильно отличается от нашего – это глубоко distressed-кредиты, которые нуждаются в очень серьезной проработке.

Тем не менее, для рынка очень важно поддерживать ритмичное предложение. Капитал на нем есть. Поэтому госбанкам важно не упустить момент, когда рынок организован и хорошо капитализирован. Если они протянут еще год, деньги уйдут в другое место.